приходила серая липкая тоска. И не отпускала до следующего приключения.

После ухода Эрика, племя возглавила Даша. Без лишних слов и возражений, скади присягнули ей на верность. Я тоже присягнула. Мне было все равно. Алан — единственное, что выводило меня из оцепенения, и тогда холод отступал. Ненадолго.

Я ненавидела ужинать в кругу племени. Устала от соболезнований, а еще больше — от жалости, которая, как ржавчина, изъедала внутренности. Мне никак не подходил образ несчастной вдовы. Ведь Эрик не умер. Для меня нет. И плевать на кен! Хищный — это не то, что дает ему жила. И Эрика я люблю не за это. За другое…

Он сильно уставал в последнее время. До Того Самого Дня, которым я окрестила день неудавшейся попытки исполнить пожелание Барта. Эрик не спал ночами, выматывался, но никогда, ни на минуту не забывал о тех, кто жил с ним под одной крышей. И к каждому находил подход.

Он пил сладкий кофе, оттого поцелуи поутру были терпко-сладкими. Теплыми. Рядом с ним было… иначе. Просто. Спокойно. Надежность, которую он дарил, обволакивала и защищала от мира.

Тогда. Сейчас меня защищает память о нем. И вера в то, что однажды я смогу его вернуть.

Отчаяние накатывало волнами безысходности, и с каждой утекающей в никуда минутой эти волны становились все мощнее, и все сложнее становилось им противостоять.

До того самого дня, когда я познакомилась с Эгилем.

Влада не было около трех недель. Я уже начала волноваться и даже, признаться, немного скучать. Но, скорее всего, это была тоска по единственному человеку, кто меня понимал и не смотрел на меня, как на сумасшедшую. По человеку, который все еще поддерживал во мне огонь.

Промозглые, липкие от пота утра сводили с ума, но Влад умел прогнать зачатки безумия своей уверенностью. И они отступали. На время. Наверное, тогда Влад жил за нас обоих.

В тот день он позвонил после обеда. Велел собирать вещи и сообщил, что мы едем в Украину, в Полтавскую область, где в старом заброшенном хуторе живет еще один колдун. Сильный. И если повезет…

В колдунов веру я утратила, но вещи послушно собрала. Крохи надежды в сто раз лучше отчаяния. К тому же, активность прогоняла сны, а с ними и холод.

Хутор действительно выглядел заброшенным. Два десятка домов, прохудившиеся крыши, заваленные во двор заборчики из прогнившего дерева. Запустевшие сады, цветущие маки, над которыми жужжали пчелы и толстобокие, мохнатые шмели. Запах чабреца и разбитые дороги. Сорванные с петель двери и рваные, выцветшие занавески, покачивающиеся от легкого ветра. Колодцы с валяющимися поблизости ржавыми ведрами.

Машина Влада, поблескивающая чистыми, холеными боками, смотрелась тут нелепо. Нас проводил удивленными взглядом дед с косой, медленно бредущий по проселочной дороге с мешком сена наперевес.

Тишина. Запустение. И покой. Что делать сильному колдуну в таком месте?

Влад резко вывернул руль и припарковался у наполовину вросшего в землю домика.

— Готова?

Стандартный вопрос, на который у меня заготовлен стандартный ответ. Но на этот ответ у меня не хватило терпения.

— К чему? Все равно он ничего нового нам не скажет?

— Ты не должна сдаваться. Напомнить, зачем мы это делаем?

— Я помню! Только вот от колдунов толка нет все равно.

Я отвернулась и посмотрела через стекло на окна с облупившейся краской на рамах и зависшими над самой землей подоконниками.

— От этого будет, — уверил меня Влад. — Ходят слухи, он общается с мертвыми Первозданными. Умеет призывать их из ниоткуда. — Я вскинулась и посмотрела на него, хотела выявить, не врет ли он. Не врал.

— Альрик… — вырвалось у меня невольно. Влад кивнул.

— Именно.

Неожиданно скончавшись, Альрик унес в могилу много знаний. Возможно, среди них были те, которые позволяли вернуть того, кто не привязан к кевейну кеном. Возможно, лазейка есть. Возможно…

Влад сжал мою трясущуюся ладонь.

— Нельзя сдаваться, Полина.

Удивительная способность находить выход там, где его, казалось, и нет вовсе. Всегда искать пути. Придумывать способы достижения нереальных целей.

Умела ли я когда-нибудь так? Если и умела, то давно забыла, каково это: просто жить. Бороться. Внутри все вымерзло, покрылось коркой инея. И тогда взгляд Влада — пылающий, уверенный — делился огнем. Зажигал меня тоже.

И если кто-то из нас двоих все еще горит, значит, не все потеряно. Верно?

Ржавые петли скрипнули, впуская нас в заросший лопухами дворик. Узкая тропинка, извиваясь, вела к полуоткрытой входной двери утонувшего в