чтоб правдивой оказалась вторая версия.

– Ты смотрел, что-то пропало? – Дима следовал за ним по пятам, заглядывая туда же, куда друг, пытаясь обратить внимание на что-то новое.

– Ничего. Некоторые вещи, документы. Деньги и драгоценности на месте.

– И она ничего не говорила?

– Нет. А если и говорила, то явно не мне. Это ведь ты ее жених! Или уже нет?

– При чем тут… – в последнее время с Димой ему приходилось обсуждать собственную личную жизнь чаще, чем с непосредственными ее участниками, что неимоверно раздражало.

– Да при том, Слава! При том! Она наверняка сейчас где-то рыдает, потому что ты в очередной раз ее отложил на потом. Или, может, ты додумался ее просветить в свою интрижку с Титовой?

– Остынь, – в голос Самарского вернулся привычный командирский металл, даже взведенный Дима понял, что снова заходит далеко…

– Ты ответственен за Снежану, Слава. Перед собой же ответственен! Помни об этом и найди мою сестру, а потом сделай так, чтоб она больше не страдала. Я предупреждал тебя тогда, много лет тому, что не дам ее в обиду, и если ты собираешься поиграть и бросить, лучше ищи другую. Я говорил это тогда, ты мог сделать это тогда, а сейчас поздно. Найди ее, Слава, а потом сделай так, чтоб она перестала плакать днями и ночами. Мне пофиг как, сделай!

Хлопнув входной дверью, Дима вылетел из помещения. Какого хрена? Какого хрена их привычная жизнь летит сейчас в тартар? Из-за кого? Если бы он знал, чем обернется эта горе-кража, уговаривал бы Самарского отказаться от идеи всеми правдами и неправдами.

Оставшись в квартире один на один со звенящей тишиной, Яр присел на тот самый диван, на котором не так давно сидела сама Снежа, он впервые почувствовал то, что, в его представлении, должен бы переживать Титов вот уже около месяца. Полнейшая неопределенность, волнение за родного человека, готовность отдать многое, чтоб все вернулось на круги своя.

Может спросить, как Константин так эффективно борется с собой? Раз совершенно не волнуется о дочери? А ведь даже понятия не имеет, что все изменилось настолько, что волноваться о ней теперь и правда смысла нет… Точнее, волноваться о том, что с ней что-то случится по вине Самарского.

За проведенных в Киеве два дня кое-что выяснить им все же удалось – Снежа уехала. Подруге сказала, что в Одессу, как оно на деле – неизвестно. На вопрос «зачем», девушка посмотрела на Самарского так, будто раз задает такие вопросы, значит – вселенски туп.

– Она решила отдохнуть. От всего…

«Все» в этом конкретном случае, кажется, непосредственно связано с их недавним разговором. Отчасти, Яр чуть успокоился, впрочем, как и Дима, но не до конца. Им нужно было одно единственное подтверждение – звонок самой Снежаны, и тогда они бы дали ей столько времени, сколько она попросит.

Яр звонил во Францию каждый день, Артем отчитывался, что все в полном порядке, Глафира спрашивала, когда его ждать. На вопрос о пленнице и он, и она отвечали, что рядом, жива-здорова, передает приветы.

Парадокс в том, что Яр прекрасно представлял, как кривится Сашино личико, когда она слышит о передаваемых ею же приветах. За этот месяц изменилось многое, но одно осталось неизменным – будь-то их первый день знакомства, утро, после совместной ночи, или день очередной бурной ссоры, она готова упорхнуть в тот же момент, как только Яр откроет перед ней двери. Она не будет колебаться ни секунды, изо дня в день повторяя себе, что то, что между ними происходит – неправильно, то, что он ей приятен – неправильно, что признаться в этом – невозможно, а попытаться принять – недопустимо.

Из подобных размышлений его выдернул оклик мужчины, направляющегося к собственной машине.

– Не боишься, что эта тоже рванет? – Титова сложно было спутать с кем-то другим даже в темноте позднего вечера.

– Не думаю, что жаждущие вашей скорейшей кончины сделают вам же такой щедрый подарок, Константин Львович, – Яр решил не заходить в офис по одной простой причине: то, о чем собирался говорить – лучше оставить в тайне, а где в здании стены имеют уши – не знал.

– Хочешь сказать, что это не ты? – судя по всему, сегодня настроение у Титова было куда лучше, чем во время их последних встреч.

– Я предпочитаю действовать по-другому, – Константин хмыкнул. Конечно, первая его мысль, когда мужчина увидел взрыв, была связана с Самарским. Но стоило чуть-чуть остыть, подумать, Титов понял, что он и правду делает ошибку, зацикливаясь на Яре. Искать нужно не тут.

– Что тебе надо? – он вряд ли приехал, чтоб просто поговорить о жизни, но и не настолько глуп, чтоб в очередной раз шантажировать дочерью, только раздражая каждый раз все больше и больше.

– Поговорить, Константин Львович, всего-то.

– Ну, говори, – Титов открыл дверь машины, забросил в салон дипломат. Сегодня, как ни удивительно, он пребывал в отличном расположении духа, наверное, причиной тому стала элементарная усталость. Он устал постоянно ненавидеть весь мир, искать во всем вселенский заговор и попытки сжить себя со свету.

– Не тут.

– А чем тебя не устраивает это место? – Константин огляделся, парковка была уже почти пуста, всего с десяток машин, не так далеко стоит автомобиль Самарского, из которого напряженными взглядами за ними наблюдают водитель и охранник. Собственного водителя Титов сегодня отпустил, решив, что не