Лида переминалась с ноги на ногу, испуганная, потерянная. Она видела, что Санин уже все решил: этот его непреклонный взгляд она изучила прекрасно.

– Лида, тебе нужно идти, – холодно произнес Алексей. – И ты не должна больше здесь появляться.

– Погоди. – Она всячески искала причину задержаться. – Ты сказал – отчасти. А еще почему? Что не так с Маратом? Он же всегда был твоим лучшим другом, разве нет?

Санин помялся, потом нехотя произнес:

– Ну, мне не по душе его дружба с Анной.

– Я тоже с ней дружу! При чем тут это?

– При том, что она – вечница, – тихо, неприязненно проговорил Санин. – Да, сейчас она вроде как не разделяет замыслов своих сородичей, но, может, потому, что пока не в тусовке?

– Чушь какая!

– Не чушь. Я много думал об этом, очень много. Между нами и ними – космос. Вечники не могут воспринимать людей, как равных себе.

– Да как ты можешь так говорить! Ты же знаешь моих друзей, они совсем не такие, как те, кто ошивается во дворце!

– Кстати, насчет твоих друзей. – Голос Алексея стал совсем прохладным, и девушка замерла в ожидании чего-то еще худшего. – Лид, меня мучает один вопрос. Я задам его тебе, но ты едва ли захочешь ответить. А скорее, просто не знаешь ответа.

– Задавай, – прошептала она обреченно.

– Это насчет того, каким образом я вдруг так стремительно исцелился. У меня было достаточно времени, чтобы подумать об этом…

– Что-то имеешь против?

– Уж и не знаю. Теперь-то я понимаю, как это могло произойти. И что за этим стояло. Ты ведь знаешь, чем вечники платят за свои таланты? И если кто-то из твоих друзей владеет талантом моментального исцеления…

– Мои друзья тут вообще ни при чем!

– А кто тогда при чем? – спокойно и сухо поинтересовался Санин.

В этот миг чья-то растрепанная голова просунулась в проем комнаты, сиплый голос произнес:

– Леха, хватит лясы точить, работать кто за тебя должен? Давай, живо топай за посудой.

– Уже иду, – тоскливо отозвался Санин.

Он перевел взгляд на Лиду, давая понять, что все еще ждет ответа. А девушка не в силах была произнести роковое признание, которое – теперь уже ясно – положит конец всему.

Алеша сделал шаг к выходу, потом вдруг вернулся, крепко обнял, зашептал горячо:

– Прошу тебя, Лида, нет, умоляю: постарайся выбраться из города. Ты умная, придумаешь, как это сделать. Возможно, тут скоро камня на камне не останется… А ты должна жить.

– Алеша!

Но он уже исчез.

В проеме вновь показалась растрепанная голова и обратилась к девушке:

– А вы, барышня, позвольте узнать…

Глаза прищурились, отыскивая кулон.

– Уже ухожу, – буркнула Лида.

– Давай, давай, нечего тут, – мигом обнаглел мужчина. – И чтобы я тебя тут, фифа, не видел больше, иначе…

Выскользнув в коридор, девушка, громко топая, пронеслась по бесконечным петляющим галереям, в какой-то момент задохнулась, упала на древний пуфик и обхватила себя руками. Кажется, никогда еще в жизни ей не было так плохо. А главное, она отчетливо осознала, что только что предала своих друзей, – не признавшись, кто она такая.