– Проедем к князю! Надо послушать и другую сторону.

Никониэль сказал горько:

– А нас недостаточно?

– Вы мои друзья, – ответил Ютланд, – но лучший друг – правда. Да, это дядя Рокош!

Хорт понесся в направлении распахнутых ворот, Алац сделал за ним такой стремительный рывок, что Мелизенду прижало к груди встречным ветром, словно толстой мохнатой лапой.

На улицах сразу за воротами заметили вооруженных городских стражников, все по двое-трое, а на перекрестках дежурят целые отряды. Народ взволнован, торговцы навешивают на двери добавочные слеги, укрепляют ставни, матери загоняют детей в дома, праздношатающихся почти нет, многие пугливо выглядывают из окон, но когда их замечают, тут же поспешно опускают занавески.

– Город ждет, – пропищала Мелизенда. Уютно вжавшись спиной в грудь Ютланда, она блаженствовала, но по сторонам поглядывала с тем вниманием, которое воспитывали во дворце, возможная наследница трона должна все видеть и все замечать. – Ждет неприятностей.

– Дождется, – буркнул Ютланд.

– Уверен?

– Конечно, – ответил Ютланд. – Сторона, которая ничего не делает, всегда проигрывает.

– Да ладно тебе…

– Почти всегда, – уточнил он. – Здесь тот случай, ничего особенного. Гелоны усталые, злые и голодные. Вскоре сорвутся и разнесут город. Но здесь таких городов сотни, начнется война…

Улочки вывели на вымощенную диким камнем площадь, на той стороне высокий и богато украшенный резьбой дом, по бокам добротные сараи, везде множество вооруженных людей.

Между главным зданием и длинным сараем на площадь выехали трое всадников, остановили лошадей, а когда к ним присоединилось еще несколько человек на рослых конях с дорогими попонами, двинулись небольшим отрядом через площадь.

Мелизенда сказала быстро:

– На ловца и зверь!.. Точно великий князь!

– Похож, – пробормотал Ютланд.

Трое всадников впереди, остальные следом, а в середине тройки рослый мужчина в добротных доспехах, широколицый, лицо недовольное, губы поджал, меч в расписных ножнах болтается справа у седла.

Слева настоящий гигант, толстый и закованный в металлические доспехи, из-за плеча выглядывает рукоять исполинского меча, а справа от князя в седле покачивается старик в высоком седле, одет дорого, но с той небрежностью, что свойственна большинству пожилых и достаточно умных людей, для которых количество золота на одежде значения не имеет.

Ютланд выехал навстречу и остановил Алаца. Группа приближалась, гигант слева от князя нахмурился и начал выдвигаться вперед, загораживая господина, но князь остановил его жестом, юноша с девушкой на коне не могут быть угрозой их отряду.

– Князь, – сказал Ютланд. – За городом накапливаются беглецы с северных земель. Поспеши сказать, что ты делаешь, чтобы принять их и разместить… пока не пролилась кровь!

Князь нахмурился.

– Мальчик, кровь уже пролилась.

– Большая кровь, – уточнил Ютланд. – Малую князь замечать не должен, но большую допускать нельзя. Скажи, успокой народ!

Гигант снова заворчал и сделал движение убрать наглого мальчишку с дороги, но князь придержал жестом, голос его прозвучал властно и напористо:

– Ты много на себя берешь, мальчик!.. Не думаю, что тебя прислали для переговоров, это было бы оскорбительно. Мы готовы принять беглецов, однако наши законы одинаковы для всех. И все, кто замечен в нарушении, будут брошены в тюрьму. А к нам, как я понял, прибыли только бродяги и воры!

Ютланд стиснул челюсти, а Мелизенда зашевелилась на его груди и, отлепившись, вскричала тонким голоском:

– Как может великий князь говорить такое?.. Люди первыми приняли удар опаснейшего врага, который когда-то придет и сюда!.. А вы, вместо того чтобы помочь, изгоняете их с земель, которые совсем недавно принадлежали им!

Гостослав поморщился.

– А что там пищит за насекомое?.. Убрать ее с дороги!

Ютланд ощутил мгновенный приступ гнева, Алац понял его состояние и с готовностью выдвинулся вперед, а хорт вздыбил шерсть и оскалил клыки, однако Мелизенда сама пришла в ярость, резко сбросила с головы капюшон и вскрикнула вроде бы прежним тонким голосом, но даже Ютланд ощутил в нем нотки рожденной повелевать: