которая не принадлежала к грандству, но была убита вместе с благородными врагами императора. Это могло быть только работой Пасуса. Император вряд ли интересовался какой-то наместницей, каковы бы ни были ее взгляды. Мать Нивени не представляла для него угрозы, следовательно, сенатор лично попросил его включить наместницу в расстрельный список.
– Дело в том, – сенатор попытался горделиво выпрямиться, – что провинция Ламанос…
– Люмина, – с приторной улыбочкой поправила Элантра.
– Ну, да, Люмина. От нее вечно одни неприятности. Каменистая планета с подозрительными способностями населения к самообеспечению. Вот их вожди и возгордились без меры. Наместница Санъяу была демагогом, развратившим своих подчиненных. Большинство излишних ослеплено пропагандой или невежественно, чтобы понять, насколько они нуждаются в империи и сколько выгод получают от покровительства грандов. – Сенатор подался ко мне, в ярком свете атриума холодно и остро блеснули его глаза. – Но им был преподан суровый урок. Ни одна планета, ни один уголок вселенной не избегнут нашего гнева. Сила – вот единственное, что уважают излишние. Ты еще вспомнишь мои слова после того, как они будут усмирены.
Несколько дней спустя я получила приглашение на мой первый ужин с семьей Домитрианов.
Тайрус пододвинул мне кресло, помогая усесться за столом в пиршественном зале. Император отсутствовал, его кресло во главе стола пустовало. Я сидела рядом с принцем, чувствуя на себе тяжелый, пронизывающий взгляд его бабки Цинии. Она принадлежала к побочной ветви рода Домитрианов, прежде куда более многочисленной, члены которой склонны были умирать молодыми. Сигиллой ее ветви был пульсар, а не шесть императорских звезд.
Для того чтобы взойти на трон, Цинии пришлось выйти замуж за принца. Однако тот оказался излишне строптив и не желал прислушиваться к ее мудрым советам. Теперь она пыталась руководить империей, управляя своим любимым отпрыском, то есть – нынешним императором. Она же стояла и во главе устранения всех других претендентов на трон.
К моему огорчению, Циния притащила с собой Сэливара и Дивинию. Они уже оправились от отравления, хотя и были не в лучшей форме. Супруги безмятежно улыбались, однако их лица были бледны, а глаза – затуманены, словно они не понимали, где находятся. Изо рта Сэливара стекала струйка слюны, которую то и дело вытирал шелковым платочком челядинец.
Тайрус склонился ко мне, для виду поигрывая серьгой в моем ухе. Я ощутила тепло его дыхания, когда он прошептал:
– Они ничего не помнят. Дивиния даже говорить внятно не может, а Сэливар забыл, как его зовут.
– Все так печально?
– С «Дыханием скорпиона» шутки плохи. Чуть превысишь дозу – и можно окочуриться.
Я почувствовала прилив удовлетворения, глядя на родственников императора и вспоминая, что они готовили для Сидонии и что сотворили с Нивени. Супруги неуклюже орудовали столовыми приборами, сражаясь с едой на своих тарелках.
– Попытайся умерить радость. – Тайрус снова щелкнул по моей серьге. – От бабушкиного взгляда ничто не ускользнет.
Когда он отстранился, я увидела, что Циния действительно не сводит с меня глаз. Она явно заметила мою довольную физиономию.
– Вам нравится видеть мою внучку и ее мужа в таком состоянии, сенатор фон Эмпиреан?
– Ни в коем случае, ваша светлость, – поспешно сказала я. – Я улыбнулась лишь воспоминанию о том, какими они были прежде…
– Прежде чем заболели, а у вас отшибло память?
Эта женщина убила собственных детей, которым не повезло стать ее любимчиками. Если она узнает, что я сделала с Сэливаром и Дивинией, то не колеблясь убьет и меня.
– Совершенно верно, ваша светлость, – пробормотала я. – Такая трагедия!
– Расскажите, как это вы умудрились познакомиться с моим внуком? – Грандесса Циния нервно дернула уголком рта.
Тайрус накрыл мою руку своей, я заметила, что он слегка напрягся.
– Я ведь уже все вам рассказывал, бабушка…
– Я желаю послушать эту волшебную сказку от самой юной леди.
На какой-то момент я растерялась, но потом вспомнила историю, которую сочинил Тайрус для объяснения нашей связи императору.
– Я была ужасно огорчена недавними событиями, думаю, вы меня поймете, – произнесла я и отпила вина, чтобы выиграть время.
Рука Тайруса все еще лежала на моей, его большой палец поглаживал тыльную сторону моей ладони, – очередной спектакль на публику. Мне это немного мешало, но я не решилась убрать руку, поскольку Циния сразу бы обратила на это внимание.
– Его светлость встретил меня, когда я была очень расстроена, и отвел на «Александрию». Сперва он развлекал меня, показывая эти смешные древние штуки, называемые книгами, потом одно, другое и… – я повернулась к Тайрусу и улыбнулась, надеясь, что никто не заметит моих холодных, хищных глаз. Он улыбнулся в ответ.
– Ну да, как это я сразу не сообразила, – ехидно заметила Циния. – Вас очаровала его библиотека? Одним звездам известно, зачем Тайрус вцепился в эти книги. Однако вы, разумеется, переняли от своего отца любовь к ненужным знаниям.
Это были опасные слова, она явно пыталась загнать меня в ловушку.
– Нет-нет, ваша светлость, знания – это не для меня. Просто эти книги… они такие забавные.
