– Кого это остановит? Случались подобные прецеденты. А ты привыкла блюсти интересы Русского царства.

– Ну, значит, ходу мне отсюда нет. И долг мой отныне только с Псковом связан, – глядя в глаза Ивана, с самым серьезным видом заявила княгиня.

– Хм. Стало быть, нашли мы друг друга. Потому как и я себя без Пскова уж не зрю, – жизнерадостно произнес Иван и под женский игривый визг повалил свою ладу на постель…

– Вижу, доволен, аки кот, умявший крынку сметаны, – пряча ухмылку в бороде, заметил Пятницкий.

Прежде чем ответить, Иван поднял воротник, прячась от противной мороси и обходя небольшую лужу. Оно бы вече в иной день провести, да весна выдалась холодной и дождливой. Поди выбери погожий денек, коли тут разверзлись хляби небесные. Серьезных же вопросов, требующих решения общего веча, было в избытке.

Нет, однозначно нужно подумать над строительством вечевого зала собраний. А что такого? Как ни крути, законодательный орган, а решения принимает в буквальном смысле этого слова на ходу. Непорядок.

– Доволен, Ефим Ильич, – не стал кривить душой Иван. – Да и помещикам недовольными быть не с чего. Не все крестьяне бросятся выкупать себя из неволи. Хотя лучше бы все. От этого их хозяевам только прибыток был бы.

– А ну-ка, расскажи мне, в чем мой прибыток? – оглаживая бороду, потребовал боярин.

– Так ясно же. Желая как можно быстрее выкупиться из неволи, крестьяне станут сносить мне руду вдвое против прежнего.

– И ты все примешь?

– А отчего не принять? Все одно в дело пущу и останусь в прибытке.

– Да они тебя завалят той рудой. Справных крестьян, желающих трудиться на себя, у нас хватает.

– И хорошо, коли так. Не беда, какой-никакой жирок у меня имеется. А случись не управлюсь, и батя подсобит. Зато крестьянин, выйдя из кабалы, станет трудиться на себя. А при таком деле он уж будет выкладываться изо всех сил. А чью землю-то будет обрабатывать? Барскую. А значит, с земли той оброк хозяину. И чем усерднее крестьянин, тем больше оброк.

– А там снова кабала, – возразил Пятницкий.

– Правильно. Вот и думаю я, не пора ли нам упорядочить как-нибудь оброк-то.

– Сдурел?

– Нет. Непосильные оброки нас только назад тянут. А так, когда за крестьянином также будет закон, все станет иначе.

– А там и вечевое право им дать?

– Так говорили с тобой о том, Ефим Ильич.

– Говорить-то говорили, да только все одно крестьяне опять в кабалу угодят. У них же ничегошеньки своего нет, ни лошади, ни инвентаря. А какое кабальному вечевое право?

– Во-от. А я им все потребное дам.

– Как?

– В долг.

– То есть как это?

– А вот так. Создам Псковский банк и буду кредитовать крестьян инвентарем разным да скотиной. У меня уж и заводик под это дело строится. На денежную выгоду тут, конечно, рассчитывать особо не приходится, но польза будет несомненной.

– Чего ты создашь?

– А, не обращай внимания, Ефим Ильич, я тебе потом все обстоятельно с записями и расчетами поясню.

– Вот же черт тебя побери! Прости, Господи, душу мою грешную. – Чертыхнувшись и тут же осеняя себя крестом, боярин отошел на обочину, чтобы обтереть о траву сапоги. – Так, все, я далее на карете поеду. Ты как, со мной?

– Пройтись хочу.

– Зябко, – усомнился Пятницкий.

– Ничего. Зато пока гуляешь, думается хорошо.

– Ну, сам гляди. А о твоих задумках мы еще поговорим, – подзывая карету, заверил боярин.

– Обязательно, – согласился Иван.

Пятницкий устроился в легком экипаже, скрипнувшем упругими рессорами. Выделка Замятлинского каретного завода, с каждым днем набирающего обороты. Иван вовсю там использовал поточное производство. Экипажи уходили как в Русское царство, так и в европейские державы.

А вот в Нарве никаких новых заводов и мануфактур он не строил, хотя и считались те земли его вотчиной. Планов-то с Нарвой у него было громадье, да только не стоило сбрасывать со счетов Карла. Даже если не станет его, противоречий в Прибалтийском регионе скопилось столько, что большой войны попросту не избежать. И коль скоро так, то Нарва и прилегающие земли все одно окажутся театром военных действий. И, осознавая это, создавать