пьют горький черный кофе (или, насколько можно судить, синтетический кофеин, разведенный в какой-то жидкости) и слушают оратора, произносящего с возвышения замысловатые, глубокомысленные и, на слух, подстрекательские речи. Я не вполне его понимаю, но говорит он о свободе и независимости, о бескрайних открытых пространствах так, что у меня сердце заходится. Мы садимся в кабинке и вслушиваемся в разговоры присутствующих. У каждого свое мнение. Голоса становятся громче. Напряжение нарастает. Кто-то швыряет в кого-то стулом с воплем:

– Лучше быть убитым, чем обманутым!

Мгновенно возникает потасовка, которую пресекают двое здоровенных вышибал, сплошь покрытых татуировкой в виде листьев папоротника. Они вытаскивают драчунов из клуба. И все возвращаются к спорам обо всем на свете.

Все это удивительно.

У меня по коже мурашки бегают от возбуждения, а может, от кофеина, когда Ларк расплачивается и выводит меня наружу.

– Погоди, мне здесь так нравится! – протестую я. Это как раз по мне – захватывающий спектакль, которым можно наслаждаться, не участвуя в нем напрямую. Никому нет дела до того, что я ни на кого не смотрю и не ввязываюсь в споры. Все слишком поглощены ходом собственных мыслей, слишком влюблены в звучание собственных голосов, чтобы еще и на меня обращать внимание. Для меня это как занятия в школе – урок по поведению в обществе.

– Тут много таких мест, есть и получше. Теперь, когда мы достаточно подзарядились, пора потратить энергию.

Я не понимаю, о чем она говорит, но вскоре, когда мы оказываемся в каком-то складском помещении, оформленном под джунгли, все становится ясно. Тут почти все не так, как в клубе «Тропический лес». Различия бросаются в глаза. Там – исключительно декор и стиль, производящий определенное впечатление. Здесь все настолько приближено к реальности, насколько это вообще возможно на нашей мертвой планете. Кажется, будто оформители разбили лес, где растут подлинные, до Гибели Природы существовавшие, первобытные деревья, лес, пропитанный терпкими почвенными мшистыми запахами, оплетенный лозами с острыми ядовитыми шипами, полный визжащих диких существ, хватающих тебя за щиколотки. Все это кажется захватывающе опасным – и совершенно подлинным.

Внутри темно, в небе покачивается искусственная луна во второй четверти, но я вижу людей, мечущихся в открытом пространстве, ищущих укрытия.

– Где мы? – спрашиваю я.

Ларк смотрит на меня горящими глазами.

– В первобытном мире, – говорит она и протягивает мне бутафорское ружье.

Весь следующий час мы действуем как напарники, которые, продираясь, словно семейство обезумевших обезьян, через заросли, обстреливают лазерными лучами своих противников. Это битва человека с человеком, но также человека с природой. Джунгли сохраняют нейтралитет. Искусственные змеи впиваются нам в щиколотки, бьют электричеством, на несколько минут выводят из строя наше оружие. Лишь только мы собираемся записать очко в свою пользу, как нас швыряют на землю роботы-ягуары.

Под конец Ларк выходит из игры, да и почти все остальные тоже. Я остаюсь одна против трех явно опытных игроков в одинаковой форме. Лишившись Ларк, прикрывающей меня с тыла, я взбираюсь на высокое дерево и вырубаю их огнем с расстояния в тридцать футов.

Я тяжело дышу, обливаюсь потом, выбилась из сил… и я совершенно счастлива.

– О, Ларк, – говорю я, кубарем скатившись со своего искусственного дерева, – это замечательно, просто замечательно! Спасибо тебе большое!

Она на мгновение приникает ко мне, потом отстраняется.

– Ночь еще длинная, – говорит она со своей обычной лукавой ухмылкой. А я даже вообразить не могу, что еще меня ожидает. Танцы? Скачки? Единоборства?

Все оказывается совершенно не так. Гораздо лучше.

Заброшенная башня, сплетенная из морских водорослей.

– Сюда уже много лет никто не заглядывал, – говорит Ларк. – Мой папа ремонтировал насосную систему, но закончить не успел – ремонтные работы остановили. А я стащила его электронный ключ. – Раздается щелчок, и она открывает скрипнувшую на проржавевших петлях дверь.

Внутри царит кромешная темнота. Я инстинктивно пячусь назад, но Ларк тянет меня за собой, во тьму и закрывает за собой дверь.

– Электричество давно отключили, – говорит она, – но дорогу я знаю. – Голос ее – как маяк в ночи. Я пытаюсь нашарить ее руку, но не могу дотянуться.

– Ты где? – окликаю я, и ее голос доносится откуда-то издалека.

– Иди прямо вперед, – командует Ларк. Голос отдаляется еще больше. Я не имею представления ни о размерах помещения, ни о его форме, ни о том, что здесь может находиться.

– Ты где? – повторяю я. Чувствую себя беспомощной, заблудившейся. – Подожди меня!

Она смеется, негромко, от души.

– Все в порядке, тебе не о чем волноваться. Просто иди вперед.