В те времена все было иначе. В Ойкумену можно было свободно попасть из неволшебного мира.

У Алисы расширились глаза. Об этом она не знала.

– Волшебники женились на неволшебниках, и какое-то время все было в порядке. Но… Ты же знаешь, как это обычно бывает. Нам не выжить без магии, а неволшебникам этого было не понять. Некоторые дети, рожденные в смешанных браках, обладали талантом к магии, а другие нет – и невозможно было сразу определить, где какие. Тогда родители-неволшебники захотели забрать своих детей из Ойкумены, а это уже не могло кончиться добром. Но, что еще хуже, для немагических матерей было очень сложно выносить ребенка-мага. Многие из них погибали в родах. Это были очень темные и несчастливые времена.

– Ох, Оливер, – сказала Алиса, хватаясь за сердце. – Какая ужасная история.

Мальчик кивнул.

– Поэтому большую часть я лучше пропущу. Ты что-нибудь знаешь о происхождении Ференвуда и Итакдалии?

Алиса покачала головой.

– Все началось с двух сестер-близнецов, – мрачно сказал Оливер. – Их мать-неволшебница умерла в родах, и дочерей воспитал скорбящий отец. Но девочки по-разному восприняли его горе. Ферен, которая унаследовала магические способности отца, решила, что лучше прекратить подобные трагедии, разорвав все связи с неволшебным миром. Однако ее сестра Итаки, не обладавшая магией, хотела, наоборот, укрепить эти связи, чтобы почтить память матери. Их спор положил начало настоящей революции. Сестры стали ключевыми фигурами противостояния, которое длилось много десятков лет. Развязывались войны. Люди делились на лагеря. Наконец Ойкумена раскололась на Ференвуд и Итакдалию, какими мы их знаем сейчас.

Алиса была в таком шоке, что не могла стоять. Поэтому она уселась на облако, скрестив ноги и опершись на руки позади себя.

– Что же случилось дальше?

– Они разорвали все контакты, – ответил Оливер. – За время войны обе стороны потеряли столько людей и магии, что наконец пришли к единственному нерушимому соглашению: они не будут лезть в магические дела друг друга, пока стоят их земли.

– Ого, – выдохнула Алиса.

– Итакдалия оказалась верна желаниям своей основательницы и до сих привечает любых гостей – волшебники они или нет. Но порой здесь творятся нечистые дела, которые привлекают нечистые души. Мало кто приезжает сюда, чтобы просто полюбоваться пейзажами, – Оливер нахмурился. – Их не отпугивает даже то, что магия Итакдалии дикая и не подчиняется законам. Это место – настоящее порождение хаоса. Со временем Итакдалия раздробилась на сотни мелких деревушек, каждая со своими правилами. Зачастую они еще и противоречат друг другу, потому что любая сумятица на руку местным жителям. Видишь ли, они используют магию быстрее, чем земля ее порождает, и жажда большего толкает их на ужасные поступки.

– Какие поступки? – прошептала Алиса.

Оливер замялся:

– Ну… Мы в Ференвуде живем за счет земли, верно? Мы укрепляем свои магические способности, когда едим волшебные овощи, фрукты и орехи.

Алиса кивнула.

– Ну так вот. – Оливер откашлялся. – Жители Итакдалии не едят овощи, фрукты и орехи.

Девочка чуть не подпрыгнула.

– Я знала! Знала! Вот почему они едят животных, да? Какой кошмар!

– Боюсь, все еще хуже, – тихо ответил Оливер.

– К-как? – с запинкой произнесла Алиса. – Что ты имеешь в виду?

– Итакдалия ни перед чем не остановится, чтобы заполучить лишний кусочек магии. И нас – я имею в виду, тебя и меня – здесь с удовольствием сожрут при первой же возможности.

Алиса в растерянности заморгала.

– О господи, – вздохнул Оливер. – Сожрут, Алиса. В буквальном смысле. Они занимаются людоедством ради магии. Хотя итакдалийцы предпочитают есть гостей, – быстро добавил мальчик. – Это кажется им более… милосердным? Сородичей они едят только в самых отчаянных случаях. И чтобы избежать этих случаев, предпринимают упреждающие меры.

Алиса ахнула и прикрыла рот рукой.

Оливер принялся в задумчивости покусывать большой палец.

– Можно сказать, что вся Итакдалия – система невероятно сложных паутин. У каждой деревни свои способы охоты, поэтому… – Мальчик вскинул бровь. – Поэтому-то здесь и непросто выжить.

– Какой ужас! – закричала Алиса, прижимая руку к груди. – Кажется, я не могу дышать. Или могу? Нет, не могу.

Разумеется, она ошибалась – но была в какой-то момент так потрясена и напугана, что и в самом деле пропустила пару вдохов. Девочка зажмурилась, пытаясь удержать на месте содержимое желудка. Теперь она точно знала, что ненавидит больше всего на свете – Итакдалию. Страх за отца, и прежде переполнявший Алису, превратился в откровенный ужас. Девочка даже боялась задумываться, какие кошмары ему пришлось тут пережить.