забыть? Отец заботился о своей линейке, как о живом существе: укутывал в тонкий красный бархат, хранил в верхнем ящике письменного стола и каждый вечер проверял, на месте ли его сокровище. Однажды Алиса взяла линейку, надеясь с ней поиграть, но отец строго сказал, что она не для забавы.

Сказал, что эта линейка особенная.

Алиса всегда недоумевала, как линейка может быть особенной, – но теперь, кажется, начала понимать. Насколько она помнила, папина линейка была очень похожа на эту: темная, тонкая, с нанесенными по краю стандартными делениями. Но их главное отличие было одновременно и самым странным: линейка Оливера была намного, намного тяжелее.

– Ну да, – кивнул Оливер. – Она же сейчас заполнена.

– Чем заполнена?

– Временем. На самом деле это единственное, что регулируется в Итакдалии, – и мальчик вздохнул. – Местные жители очень щепетильны в отношении времени. С гостей тут глаз не сводят, а за продолжительностью каждого визита строго следят.

– Время, – тихо повторила Алиса. – Как странно…

– Да уж. Они тут не любят тратить его попусту. Долгие годы гостям в Итакдалии давали столько времени, сколько они хотели, – но они начали преступно тратить его на размышления и рассуждения. Тогда правила ужесточили. – И мальчик, видя непонимание на лице Алисы, добавил: – Исследования показали, что размышления ведут к принятию обдуманных решений. Для местных жителей это смерти подобно.

У Алисы округлились глаза:

– То есть они не хотят, чтобы гости принимали обдуманные решения?

– Нет, конечно, – проворчал Оливер, протягивая руку за линейкой. – Глупых людей гораздо проще съесть.

– Прошу прощения?..

– Если ты заставишь гостей принимать поспешные, необдуманные решения, они начнут чаще ошибаться в выборе, а это быстрее приведет к их смерти. Но медлить тоже нельзя, потому что тогда тебя обвинят в растрате времени и все равно пустят на жаркое. Идеальная ловушка: ты проигрываешь в любом случае. Поэтому нам придется быть быстрыми и умными одновременно.

Алиса с неохотой вернула линейку. Конечно, объяснения Оливера ее потрясли и ужаснули, но сейчас мысли девочки блуждали в другом месте.

– Тебе сказали, что папа ушел из Ференвуда с одной линейкой?

– Да.

– Получается, он знал, – произнесла девочка, боясь озвучивать свои подозрения. – Знал, куда идет.

– Скорее всего, – ответил Оливер. – Он бывал здесь множество раз и прекрасно понимал, как тут все устроено. На самом деле, когда я сюда попал, то не потерялся только благодаря его заметкам. Я перед ним в огромном долгу.

Да, тут было о чем подумать.

Почему отец вернулся в Итакдалию спустя столько лет? Что надеялся здесь найти?

Алиса всегда подозревала, что папа отличается от прочих ференвудцев: его познания были шире, суждения глубже, глаза ярче, – но она никогда не думала о нем как о человеке с секретами. Теперь же девочка начала понимать, что совсем не знала отца.

Алиса закусила губу и попыталась причесать растрепанные мысли. Любить папу значило принимать его целиком – как открытые окна, так и пыльные углы, – и она не стала бы любить его меньше из-за секретов. (В конце концов, у Алисы тоже были свои тайны.) Возможно, когда мы взрослеем, то становимся в чем-то уязвимее – и прикрываем секретами эту уязвимость, чтобы не позволить причинить себе боль.

– Ну что? – продолжил Оливер, разгладив край туники. – Добудем тебе пару туфель?

Алиса опустила взгляд на свои босые ноги.

Стыдно сказать, но ее никогда не интересовала обувь. Лишь зимой девочка носила льняные башмачки с узором из цветов хлопка – мягкие, удобные и пружинящие на ходу. Но сейчас было тепло, и Алиса даже представить не могла, зачем бы ей надевать туфли.

– А это обязательно? – жалобно спросила она Оливера.

– Впереди долгий путь, – ответил тот со всем доступным ему сочувствием. – Я бы крайне рекомендовал обуться.

– Ладно, – сдалась Алиса. – Хорошо. Если это поможет в поисках папы, я не про… ой! – И девочка осеклась, вспомнив кое-что очень важное.

– Что такое? – заволновался Оливер.

– У меня совсем нет денег, – призналась Алиса и тут же быстро добавила: – А здесь вообще принимают финки? Чем расплачиваются в Итакдалии?

– Понятия не имею, – расплылся в улыбке Оливер. – Обычно, если мне что-то нравится, я просто прошу.

– Но это кража!

– А по-моему, акт доброй воли.

– Ох, Оливер, – сказала Алиса, сощурившись. – Ты невыносим.

– Пусть так, – беззаботно ответил мальчик. – В любом случае деньги у меня есть. Подожди минутку.

И Оливер, покопавшись в сумке, вытащил несколько красных монет, похожих на пуговицы – только тяжелее. Затем он разломил их пополам. В одном