– Эй, я не понял! – крикнул я Кадаму. – Ты же обещал, что у них только солнечные пушки бьют на тысячу двойных шагов! А тут какая-то еще хрень пролетела, тоже изрядно дальнобойная…
– А-а, это… – меланхолично отозвался маг из-под своего капюшона. – Это просто ртутная катапульта.
– Какая-какая катапульта? – не понял я.
– Ртутная катапульта. В отличие от обычной катапульты, использует для метания снарядов расширяющиеся пары раскаленной ртути. Это новейшее изобретение придворных алхимиков императора Готама.
– Ртути нам тут только не хватало, – проворчал дядя Вова.
К счастью для нас, стрелы из этих мегакатапульт на такой дистанции летели уже совсем неточно. Мазали, если говорить по-простому.
Так что серьезную угрозу представляла только уцелевшая солнечная пушка с третьей башни. С нею-то я и вступил в дуэль, припав к прицелу «Утеса».
В отличие от старенького недобренького «Браунинга», отечественный ствол осечек не давал. Но бил он как-то… кривовато.
Похоже, расстреляли мы ресурс ствола в бою у рифа Морской Царь, да и саламандры тоже дорого ему дались…
Эх…
В общем, я успел трижды облиться холодным потом, воображая, как сейчас гаденыши на башне перезаряжают свою пушку, как они, тщательно прицеливаясь, готовятся разложить меня на сиротливо сияющие молекулы вместе с парой тонн окружающего песка…
Но тут ко мне внезапно присоединился дядя Вова.
Аллилуйя! Старшине удалось с фантастической скоростью выковырять из «Браунинга» искалеченный патрон!
– Тук-тук-тук! Тук-тук-тук! – сказал «Браунинг», и третья башня вдруг выплюнула в сереющее предрассветное небо длинный язык химически зеленого пламени.
Уж не знаю, что именно там, в солнечной пушке, взорвалось. Но ей и ее обслуге пришел карачун.
Глава 7. Прыжки на василисках
Несмотря на то что дальнобойность ртутных катапульт стала для всех нас огорчительным сюрпризом, действовать дальше решили строго по плану.
Кадам и Шень Ди вскочили на своих василисков и подвели их к нам. Мы ловко прихватили автоматы (а пистолеты и так были при нас, в нагрудных кобурах) и уселись, так сказать, «вторыми номерами», благо седла и подпруги были на такие вещи рассчитаны.
В ходе тренировок накануне я уже успел убедиться, что езда на василиске – это вам не лобио кушать.
Это – предстояние бездне!
Это – эквилибр!
А уж когда эта злобная и темпераментная тварь, как следует разбежавшись, совершает свой коронный прыжок метров эдак на семь в высоту и на добрые тридцать в длину, тут уж обязательно надо вспоминать, что ты не просто какой-то там старший лейтенант, а офицер элитной разведроты элитного рода войск, и что тебе реально море по колено! А еще – что у тебя за плечами имеется опыт сорока прыжков с парашютом, в том числе и с предельно малых высот. Потому что иначе никак.
Если в двух словах: страшно – что трындец!
Американские горки – меркнут.
Да и парашют, если честно, тоже. Там как-то совсем не так мандраж распределяется, по какой-то более понятной, что ли, схеме…
Итак, крепко сжав сфинктер и вцепившись руками в ременные петли, предназначенные специально для второго седока, я как мог мужественно претерпевал наш попрыгучий галоп, устремленный к западной угловой башне крепости.
Если бы мы с дядей Вовой не распистонили солнечную пушку на этой башне, то шансов добежать до нее целыми и невредимыми у нас не было бы вообще никаких.
Но даже без солнечных пушек гарнизону крепости было чем нас встретить.
Ртутные катапульты исправно плевались в нас двухметровыми бревнами. А стрелки с гребня стены засыпали нас градом стрел и дротиков.
И, между прочим, в нас минимум три раза попали! Две стрелы были отражены кованым нагрудником василиска – как водится, с большим гербом правящей династии. А третья – наплечником моего «Ратника», безо всякого герба.
(Уже потом, на привале, дядя Вова жаловался мне, что он вынул из своего «Ратника» целых пять стрел, но в те минуты я этого, конечно, не видел, поскольку едва-едва справлялся с собственными проблемами и до чужих мне дела не было.)
Расстояние сокращалось, и меткость врагов, естественно, росла! Но тут пришло время сказать свое веское слово нашему десанту на «земляных жабах».
