– Уже ночь, Маляр. Все кафе закрыты.

– Тогда, может быть, в клуб? В ресторан? Ужин?

Глядя на него, Элена улыбнулась.

– В клуб? В ресторан? Выходит, ты не знаешь, куда именно пригласил меня на первое свидание, ковбой?

– Прости. Ну да, на свидание. Я просто… не местный. – Маляр смутился. – Конечно, мне следовало заранее над этим подумать. Но я…

– Да ладно, не парься. Пожалуй, я знаю тут одно местечко. Поехали! Смотри, сейчас поверни направо и дуй по главной до конца проспекта. А там покажу.

– О’кей!

Четверть километра проехали молча. Проспект оказался забит множеством автомобилей. Малярийкин был удивлен. Раньше, в прошлой жизни, в которой остались Ника и Калмышев, он очень редко выезжал из «наш-ангара» по темноте. Если это случалось, то случалось в исключительных случаях, когда отложить дело до рассвета не было никакой возможности. Однажды, например, когда Калмыш заболел… Впрочем, даже ту поездку с нынешней сравнивать нельзя. Вокруг «наш-ангара» простирался многокилометровый пустырь, руины аэропорта, потом руины ремонтно-механического завода, диспетчерского училища, лесополоса, а за ней уже – и первые таежные колхозы с дикарями. Пустота. Глушь. Ужас. Опасность.

В Скайбоксе ночь была совсем другой. Яркой. Насыщенной. Громкой. Наполненной автотранспортом. Малярийкин, конечно, не видел автомобильных пробок прошлого, и ему не с чем было сравнить. Однако лично он настолько плотного движения по трассе не встречал никогда. Машин было настолько много (встречались, кстати, и фрэнчи-длинномеры, и даже игровые танки), что Малярийкину пришлось ехать рывками со скоростью тридцать-сорок километров в час. Впрочем, ему и не хотелось ехать быстрее. Город в свете луны и немногочисленных, но все же очень ярких неоновых огней и реклам выглядел завораживающе.

Они свернули на новую улицу. Потом еще раз и еще. Здесь машин было меньше, и Маляр увеличил скорость.

– Я смотрю, в Скайбоксе ночью жизнь довольно оживленная, – сказал он удивленно.

– А почему должно быть по-другому?

– На окраинах по-другому.

– Ну, найдешь себе девушку с окраины, катайся с ней ночью по таежным колхозам и наслаждайся пустотой. А здесь – Скайбокс. Столица, черт возьми, матушки Сибири.

– Так мы куда, в клуб?

– Ну, почти. Вот здесь налево поверни. Теперь прямо. Ну вот, уже почти все.

Маляр свернул с асфальтированной трассы сначала на неровную грунтовую дорогу, которая вела, казалось, прямо в лес (вот тебе и столица Сибири!). «Кобра» подпрыгивала на ухабах и выбоинах. Но затем колеса с подскоком вынесли их на отсыпанную щебнем широкую площадку. Деревья закрывали луну, кромешную темень освещали лишь фары ближнего света. Маляр чуть дал газу, деревья отплыли в сторону, и луна осветила наконец широкую полосу за щебеночной площадкой. Впереди показалось приземистое кирпичное здание с декоративными башенками. В окнах было темно.

– И где это мы?

– Еще одно мое «тайное жилище». Видишь, вон видеокамеры? Что-то вроде дачи. В лесу, как ты можешь заметить, но от центра недалеко. Идем?

– Ты же говорила, мы в клуб.

– А у меня здесь клуб. Только для двоих.

– Вы уверены в этом, Элена?

– Мы снова на «вы»?

– Ох, прости… Ты уверена в том, что… Ты не будешь раскаиваться в том, что… Может, мы все же проедем вместе по городу? Я боюсь, утром ты будешь винить себя в том, что…

Не дав закончить, она прижала палец к его губам. Затем приблизила к рябой роже Маляра свое божественное лицо. Кожа была белой и гладкой, как алебастр. Идеальной. Глаза сверкали. Как огромные изумруды.

– Я никогда не буду винить себя, – произнесла она отчетливо и чуть хрипло. – Ни в чем. Никогда. Ведь я всегда невиновна, Маляр. Всегда… Невиновна… Запомни это!

И она впилась в Малярийкина языком.

Вечером следующего дня Малярийкин мчался по городу в состоянии крайнего возбуждения. Не сексуального. А иного, гораздо более страшного и глубокого, если, конечно, в природе, в принципе, есть более страшные вещи, нежели секс. Как всегда перед настоящим боем, Малярийкин был одет в защитный танковый костюм из меташелка – подарок Байбулатова. Поверх костюма набросил адидасную мастерку и надел широкие спортивные штаны. Выглядел Маляр во всем этом безобразии как перекачанный сумасшедший карлик. С густой бородой и темными солнцезащитными очками, широкими, надетыми под накинутый на голову широкий капюшон. Клоун!