Помимо затрат на починку боевого корпуса, а также в силу необходимости оперативно передвигаться по городу, Байбулатов, вернувшись в ангар после бойни на Тотенкопфе, убедил Малярийкина потратить кусок доставшегося после первой победы лаве на индивидуальный транспорт. Причем предложил ему свой. Байбулатов передвигался по дистриктам на относительно новом (десять лет пробега по Сибири) американском «Студебеккере». Это был джип с дугами, кенгурятником, задорным литьем и окраской хаки – то есть модным и навороченным. И его, конечно, старый подонок Малярийкину не отдал бы. Однако помимо ездовой ежедневной тачки у Байбулатова имелся и второй аппарат на замену – еще более древняя «Кобра», названная так в честь знаменитого в годы Второй мировой войны (той самой, которая была до Третьей) американского истребителя. Выпуск этой автомашины начался как раз перед Войной-Смерть в независимом государстве Иллинойс, и в Сибирские автономные зоны они поставлялись в те годы в очень больших количествах. В меньших, чем из Южной Африки, но все же. При этом многие ТС этой марки до сих пор (то есть после войны уже) оставались на ходу. Что, безусловно, делало честь производителю. В общем, Байбулатов убедил Малярийкина купить у него эту развалюху, что Малярийкин, на радостях победы, и сделал.

Между прочим, «Кобра» была действительно хороша. Умеренно дребезжала подвеской, неплохо рвала с места (восемь секунд до сотни), долго ржавела и просто очаровывала окружающих хищными обводами спортивного корпуса. И рычанием. А еще Кобра была тонированной в дюбель. Что Малярийкин находил крайне немаловажным для соблюдения пресловутой «инкогниты». Борода у него уже отросла конкретно, но передвигаться по городу с открытыми окнами или пешком Малярийкин «очковал».

При этом, как вскоре с удивлением открыл для себя Малярийкин, у «Кобры», в отличие от его старой «муравейки», было еще одно свойство и направление использования, о котором раньше он даже не помышлял…

В один прекрасный майский вечер, сев в личный автомобиль, Маляр отчего-то со страшной силой захотел встретиться с Эленой. Чувство это было довольно ординарное, учитывая постоянную тягу Маляра к сей притягательной самочке и по совместительству его личному меценату. Но именно в этот вечер именно это чувство сопровождалось побуждениями, совсем не свойственными Малярийкину-из-прошлого. Он решил Лену покатать.

После звонка на ее мобильный не прошло даже получаса. Но Лена была уже в изумрудном платье, плотно прилегающем, с гипнотизирующим декольте, и покрытом серыми блестками, переливающимися в лунном свете. Шею украшала нитка крупных изумрудов – минимум по 0,3–0,5 карата каждый (в эпоху автомастерни Маляр плотно общался со скокарями[7], а потому сек в камнях и драгмете). Короче, Ленка вся переливалась зелеными искорками, и на этом потрясающе-волшебном фоне Малярийкин вдруг необычайно остро осознал собственную убогость, никчемность и негодность к подобного рода мероприятиям. В то же время ощущение прошедших боев, а главное – совершенных побед продолжало осуществлять с его «эго» необычные метаморфозы.

– Привет! – отважно провозгласил он, вытаскивая бороду из машины. – Слушай, сказать, что ты очаровательна, значит не сказать ничего. Но ты очаровательна, черт возьми!

– И давно мы на «ты»?

– Я не могу общаться с такой красивой девушкой на «вы», уж прости, – совершенно откровенно признался Малрийкин. – Сразу чувствую себя то ли педиком, то ли старпером. Позволишь на «ты»?

– Позволю, почему нет.

– Пасиба. Нет, ты правда… ты просто умопомрачительно красива.

В сверкающих глазках Элен заиграла едва заметная улыбка. Баба, даже если ворочает миллионами, все равно баба и есть.

– Специально для тебя так оделась, – наклоном головы она показала на платье. – Веришь, нет?

– Верю.

– Рада, что тебе нравится.

– Я как рад – не то слово!

– Угум. Слушай, я тоже на машине, но не хочу ее брать. Надеюсь, ты не откажешься после прогулки отвезти меня обратно.

– Верну, не волнуйся.

Малярийкин дернул ручник, открыл дверцу. Элен села рядом.

На какое-то мгновение взгляд Маляра задержался на стройных ногах. Лена аккуратно поправила платьице, на секунду показав глубокий боковой вырез. Ноги были в чулках с кружевными резинками. Не в колготках. Усмиряя костедробительный стук сердца, Маляр выжал сцепление, и «Кобра» мягко тронулась с места.

– Куда поедем? – спросила она.

– Не знаю. Можно просто прокатиться по городу. Вот только я плохо знаю Скайбокс.

– Поехали. Куда знаешь.

– Ну… есть несколько отличных автомастерских, есть пара магазинов с запчастями, есть артиллерийский склад, давно там не был… Вот только все это работает днем. А сейчас закрыто. Шучу. Может быть, куда-то в кафе?