Капюшон, однако, скрывал еще одну деталь туалета. Танковый гермошлем. Сегодня ни на одной из локаций танковых боев не было (воскресенье, святой арамейский праздник), но Малярийкин действительно пер на бой.

Из оружия вместо привычных «Грома» или «Смоки», поставленных на броню, у Малярийкина имелся замечательный раскладной ножик-бабочка длиной восемь сантиметров, газовый пистолетик (успешно имитировавший обводами «глок-48»), а также кусок арматуры, размером, как он прикинул, примерно в два Элениных локтя. Не густо, да. Зато для души.

Эленочка сидела тут же, на соседнем сиденье, кривя рожицу с недосыпа.

Утром на полигон, где тренировался Малярийкин, подъехал Байбулатов и привез результаты предыдущего боя. Бой был спорный. Поэтому результаты предварительно отправили в центральную судебную комиссию. В Скайбокс. Результат (в пакете) прибыл на Тотенкопф уже утром.

По прекращении огня в локации выжило несколько игроков. Но в неповрежденных танках – лишь двое. Победу по результатам зачли Малярийкину. Однако, пролистав содержимое конверта, он был просто в бешенстве.

Обычно танкисты в групповых поединках не видели друг друга. Либо видели при рассадке по машинам издалека, в гермошлемах. Но карточки конкурирующих игроков, лежавшие в пакете, содержали личные фото.

С цветной бумажной распечатки на Малярийкина топорщило глазки знакомое лицо с козлиной бородой. Это был не кто иной, как Веник!

Как только Маляр узнал в одном из игроков знакомого чеховского отморозка, он сразу вскочил на «Кобру» и бросился к Лене.

Та не ждала, но не удивилась. Она была дома, жарила сибас. Такая милая, с заплетенной косой вместо привычно распущенных, химически заплетенных локонов, в широкой тунике «шолдер офф» и аккуратном передничке. Очень домашняя и уютная, как плюшевая пиранья. Малярийкина, впрочем, возбуждающий внешний вид Элены Прекрасной на этот раз не разволновал.

– Маляр, ты какой-то напряженный приперся, – ласково муркнула она, пожимая голым плечом, торчащим из-под туники.

– Да есть с чего.

– Расскажешь?

– Для этого и приехал. Скажи, ты знала, что вчера во время боя в одном из танков рядом со мной играл чеховский отморозок? Я зову его Веником. Такой с бородой, заплетенной в косу, трудно не узнать. Он с Юнгой шарился раньше. Ты должна помнить.

Элена снова пожала голым плечом. Глаза смотрели в сибас.

– Да, знала, – не стала отмазываться она.

– И?

– И? – Элена чуть повернулась и дернула бровью.

– И почему ты не сказала об этом мне?

– А зачем?

– Блин, Лена…

– Да ты только не кипятись! – отставив сковородку с раскаленной плиты, Лена резко шагнула к нему и приблизила лицо. – Просто скажи: зачем? У тебя же на роже написано, что ты сейчас поедешь его мочить!

– А ты против?

– Да, против!

– И почему?

– Да потому что дурак ты, ничего не знаешь. Горячий! Глупый! Это же ЧЕХИ. Они тебя на веревочки размотают. А потом меня заодно. Или, думаешь, не расколют они тебя, если захотят? Газовой горелочкой по яйцам пройдутся – соловьем запоешь! И потом, вспомни: твоя цель – Шапронов. Разве нет? Командор Шапронов, чемпион «КТО», убийца Ники и Калмыша, а не какой-то там козел с бородой!

– Я думаю, они принимали в этом участие! В убийстве Ники.

– Да кто?

– Да Веник! И этот, здоровый с ним один, похож на огромный Мешок. С татуировкой на черепе. Знаешь его?

– Да, знаю. Я всех чехов знаю, если ты не в курсе.

– Ты информированная, смотрю!

– Успокойся! Подумай, Маляр. Подумай, зачем тебе этот урод? Шапронов – он во всем виноват. Шапронов придумал этот план. Шапронов заказал Юнгу. Шапронов трахал твою Нику, перед тем как ей перерезали горло. А может, сам и перерезал. А может, сам трахал! Это Шапронов ломал ноги Калмышеву. А потом ржал, глядя, как тот пускает слюни, задыхаясь в удавке в твоей собственной мастерской. Риск огромен! Если сунешься к Венику – до Шапронова не доживешь. Понимаешь?!

Малярийкин смотрел на Лену не отрываясь. Потом медленно отвел взгляд. Посмотрел наверх, на потолок. В уголках глаз, в самых кончиках, проступила влага.

Ника… Калмыш…