– Как славно, милый Бард, – промурлыкала Амалия, усаживаясь напротив. – Теперь здесь только ты, я и госпожа Ковальски.

– Которая с радостью бы поджарила твою тощую задницу, – проворчала Агнешка, опускаясь на лавку.

– Чего вам от меня нужно?

Бард изо всех сил крутил головой, выискивая пути к отступлению. Но все окна были заперты, а дверь – слишком далеко. И на пути к ней ему непременно пришлось бы столкнуться с Амалией и Агнешкой, которая явно была не против швырнуть в него огненный шарик, ненавязчиво перекатывавшийся по ее ладони. В «Вересковом меде» подобного бы точно не допустили. Амалии уже приходилось видеть, как несколько перебравших эля стражников позорно отступали, получив изрядное количество ударов метлой. Берта вовсе не выглядела девой-воительницей и отличалась добрейшим характером, но при необходимости двигалась на удивление резво и нещадно карала тех, кто вел себя неподобающим образом. А хозяин «Одноглазой феи» лишь со скучающим видом отвернулся к полкам с посудой и принялся протирать кружки, будто бы происходящее его совершенно не касалось. Похоже, ругань и потасовки в этом сомнительном заведении были делом обычным.

– Что нам нужно? – переспросила Агнешка. – Как и всем юным девушкам, большой светлой любви и, желательно, много золотых монет. Но ни того ни другого у тебя отродясь не водилось.

– Ты когда-нибудь слышал о владыке Матабере? – встряла Амалия. – Кажется, это был какой-то очень могущественный темный маг. Полтора века назад.

– Матабер, – оживился Бард. – Мне как будто бы приходилось слышать это имя от кого-то – совсем недавно…

– Освежить тебе память? – Агнешка хищно оскалилась. – Выкладывай.

– Я… я не помню, – Бард опасливо втянул голову в плечи, – правда. Может быть, я вообще что-то перепутал. Не Матабер, а Макгрегор или что-то в этом роде… И вообще, уже поздно. Милые леди, вы не возражаете, если я…

– Сядь, – коротко бросила Амалия.

Бард, уже приготовившийся сбежать, послушно опустился обратно на лавку.

– Бедивер Теофилус Уилсон, – Агнешка подалась вперед, – тебя ведь не зря называют первым среди знатоков старинных преданий. Неужели за те годы, которые ты провел, валяясь под столами кабаков по всей Ритании, тебе не приходилось слышать ничего о темных магах времен Осенней Войны? Ни за что не поверю.

– Ты не хуже меня знаешь, что темных магов всех перевешали. – Бард недовольно поморщился. – Лет триста назад. Почти никого не осталось. Конечно, иногда находились желающие побаловаться темными искусствами, но у Святой Инквизиции длинные руки. Сейчас только старик Коннери может позволить себе что-то вроде запрещенных заклинаний.

– Думай, Бедивер, думай. – Агнешка была беспощадна. – Какие-нибудь страшные сказки тех времен, народные сказания из Остерайха – что-нибудь?

– Есть одна очень старая баллада, – нехотя произнес Бард. – Мне говорили, что ее сочинили как раз во время Осенней Войны в Остерайхе, а перевели с острийского уже намного позднее. Название… какое же там название? – Бард закатил глаза. – А! Вспомнил! Баллада о Черном Всаднике! Жутковатая штука. И там как раз про какую-то темную чертовщину.

– Пой, – приказала Амалия, кивнув в сторону лютни. – И мы от тебя отстанем.

– Я плохо помню слова. – Бард капризно надул губы. – И музыка там такая… слишком долго разбираться!

– А мы разве куда-то торопимся? – проворковала Агнешка. – Леди Фалмут?

– Ни в коем случае. – Амалия отрицательно помотала головой. – До рассвета еще далеко, господин Уилсон. Приступайте. Публика просит.

Бард обреченно вздохнул и взялся за лютню. Сначала звуки, которые извлекали его пальцы, казались неуклюжими и нестройными, но вскоре он приспособился к непростому сбивчивому ритму и запел.

– Это точно страшная история? – фыркнула Агнешка. – Пока больше похоже на одну из твоих бессчетных слезливых баллад.

– Тихо, – одернула соседку Амалия. – Слушай!

Агнешка закатила глаза и покачала головой. Амалия прижала палец к губам и легонько заехала соседке по ноге. Хотя, надо было признать, пока что баллада мало напоминала страшную историю.