придется долго!

Никто не обратил внимания на новых посетителей. Помимо пары стражников в кожаных доспехах и с алебардами да скучавшей в углу за чашкой дымящегося напитка немолодой женщины, в трактире больше никого не было. Впрочем, ничего удивительного – уже вечер, и большая часть студентов или готовится ко сну, или заседает в «Вересковом меде». Амалия глотнула из стоящей прямо перед ней тяжелой глиняной кружки. Эль оказался холодным и неожиданно сладковатым – совсем не таким, как тот, что подавала Берта. Амалия чуть ли не залпом опустошила почти треть кружки и руками оторвала кусок от дымящейся рульки, нимало не заботясь об отсутствии вилки.

– А здесь не так уж и плохо, – пробубнила она, прихлебывая эль. – Вполне милое местечко. Уж точно куда интереснее нашей комнаты.

– Ага, – кивнула Агнешка. – Ладно, не зевай. Представление скоро начнется. И надень капюшон, не будем смущать нашего птенчика раньше времени.

– Откуда ты вообще его знаешь? – Амалия поплотнее укуталась в плащ. – Он учится здесь? Я ни разу не видела его в Доме Четырех Стихий.

– Раньше учился, – пояснила Агнешка. – Вылетел с третьего курса. Не представляю, как можно настолько достать старину Эла… но у Барда получилось. Родни у него никакой нет, так что он просто взял и остался в Академии. Бренчит на лютне, клянчит монеты на эль и вино, втихаря таскает пироги у Берты и соблазняет наивных первокурсниц. Коннери каждый месяц собирается вышвырнуть Барда из Замка, но, похоже, ему лень этим заниматься.

– Занятный юноша, – усмехнулась Амалия. – Впрочем, какой-то особый Дар у него точно есть. Я чуть не… ну, в общем, прямо там, в Дозорной Башне, в самый первый день, помнишь?

– Не ты одна. – Агнешка скривилась. – Впрочем, не могу сказать, что так уж сильно жалею. Кое в чем мелкий пакостник действительно неплох. И я сейчас не про игру на лютне, как ты догадываешься. Хотя и бренчит он отменно.

Амалия понимающе хмыкнула. Хватило бы ей самой смелости вот так признаться соседке, если бы той ночью Бард довел дело до конца? Агнешку определенно не заботила непорочность – главное и зачастую единственное богатство девушки благородного рода. Но это ее нисколько не портило. Отец и мать точно не одобрили бы подобную компанию, но Амалия знала Агнешку достаточно хорошо и не сомневалась: как ежик прячет за острыми колючками мягкое беззащитное брюшко, так и Агнешка прятала за дурными манерами и склочным нравом самое доброе и преданное в мире сердце. Не говоря ни слова, Амалия обняла соседку и чмокнула прямо в торчащее из-под огненно-рыжей шевелюры ухо.

– Полегче, леди Фалмут, – фыркнула та. – Приберегите нежности для Алекса Монтгомери. Смотри, народ потихоньку собирается. Скоро начнется.

Двери трактира распахнулись, и внутрь, непрерывно щебеча, влетела стайка девушек. То ли второкурсницы, то ли студентки постарше. Часть новоприбывших разделила стол с одинокой дамой, а ввалившиеся вслед за девушками юноши в длинных разноцветных мантиях отодвинули здоровяков с алебардами к стене, заняв все лавки. Только что чуть ли не пустовавший трактир оказался набитым под завязку за считаные минуты. Впрочем, Амалию это уже совершенно не смущало. Эль был прохладным, но от него по всему телу разливалось блаженное тепло. И даже чей-то локоть, врезавшийся под ребра, уже почти не причинял неудобств.

– А вот и наш дружок, – прошептала Агнешка, заправляя под капюшон непослушные волосы. – Дождемся нужного момента и возьмем его за…

Это действительно был Бард – даже в полумраке трактира Амалия без труда разглядела знакомые сапоги и синее одеяние с алым поясом. Он не спеша прошелся между столами и направился куда-то к камину. Увидев Барда, парни в мантиях что-то радостно завопили и принялись стучать кружками по столам. Тот поприветствовал каждого, с явным удовольствием принимая знаки внимания вроде дружеского похлопывания по плечу или серебристых искорок, которые студенты заставляли кружиться в воздухе у него на пути.

– Благодарю, благодарю вас, друзья мои! – Бард раскланялся во все стороны. – Самому мне больше нет места на предстоящих экзаменах, но мое сердце радуется за вас… А хотя, какого черта?! Вы в полной заднице, господа! На втором курсе Коннери прикончит всех, кого не трахнул де Вилья!

Последние слова Барда были встречены аплодисментами и одобрительным ревом. Коннери и де Вилья явно пользовались среди студентов не самой приятной репутацией. Но стоило говорить об этом так прямо? Впрочем, Барду терять все равно больше нечего.

– К дьяволу де Вилью! – крикнул кто-то из парней. – Давай песню!

– Песню? Ну, я даже не знаю, – притворно засмущался Бард. – Я еще не настраивал лютню… Я собирался в город…

– Ну уж нет, без песни мы тебя не отпустим! – завизжала девушка в алой мантии. – Песню!

– Песню! Песню! – подхватили все, наперебой предлагая названия, из которых Амалия могла вспомнить едва ли четверть. – «Песочного человека»! «Дым над водой»!

– Нет, лучше «Сестру» или «Доминион»! – кричали другие. – Давай!

– Ладно-ладно! – рассмеялся Бард. – Будет вам песня. Итак… – Он поднял руку вверх и снова заговорил, только когда в трактире воцарилась тишина: – Баллада о благородном сеньоре де Вилье и хитроумной красотке из города Шеттл, написанная вашим покорным слугой!

Первые звуки лютни потонули в восторженных криках и звоне кружек, но потом студенты успокоились и принялись слушать балладу уже молча. Бард еще несколько раз пробежался пальцами по струнам, прежде чем начал петь.