доброй, но не пошевелит и пальцем, чтобы защитить Амалию. Более того, Кроу собственноручно избавится от сомнительной студентки – только чтобы остаться чистенькой.

– Госпожа Хэмптон, вы забываетесь…

– И что с того? – Амалия сделала шаг вперед. – Отчислите меня, профессор? Позволите моему проклятому Дару расти, как сорной траве, где-то там, за стенами Академии?! Или просто будете держать меня на коротком поводке, пока со мной… не произойдет какое-нибудь несчастье? Нелепая и трагическая случайность?

Пожалуй, это было уже слишком. Кроу вскочила, с грохотом опрокинув тяжелое ректорское кресло. Догадалась, что их с Мерсье подслушивали? На мгновение Амалии показалось, что Кроу сейчас ухватит и выпотрошит ее сознание – точно так же, как Коннери в самый первый день в Академии. Но та уже взяла себя в руки.

– Ведите себя достойно, госпожа Хэмптон, – твердо произнесла Кроу, взмахом ладони убирая со стола разлитые чернила. – Я назначу вам дополнительные занятия… но позже. Потом. Сейчас отправляйтесь спать. Я очень надеюсь, что нам больше не придется возвращаться к этому разговору.

Если у Амалии и было желание выложить Кроу все об Инициации и ее последствиях, то теперь от него не осталось и следа. Та может сколько угодно строить из себя образец мудрости и благородства, но все это обман. Кроу сама не знает, что делать. Она пытается играть в те же игры, что и Коннери со старухой Мерсье. Только те двое не признают никаких правил, и поэтому рано или поздно Кроу вынуждена будет уступить. И одному Всеотцу известно, что случится тогда с незадачливой студенткой первого курса. Амалия грустно усмехнулась. При таком раскладе ей остается разве что идти за ответами к Коннери. И тот с радостью ответит. Он защитит. Но какова будет цена его покровительства? И готова ли она, Амалия Хэмптон, заплатить эту цену за собственную жизнь? Развернувшись, Амалия зашагала к выходу. Как бы то ни было, здесь никаких ответов она не получит. Да и есть ли они у окончательно запутавшейся и напуганной женщины, для которой пост ректора оказался непосильной ношей?

– Госпожа Хэмптон, – усталый голос Кроу снова зазвучал, когда Амалия уже открывала дверь, – до меня дошли слухи, что вы проявляете интерес к личности некоего Матабера. Я бы хотела попросить вас оставить ваши бессмысленные поиски и не докучать профессорам вопросами. Некоторым старым сказкам лучше оставаться просто старыми сказками. Ради вашего же блага.

Как всегда. Ничего удивительного.

– Тоска. – Агнешка задумчиво проводила взглядом снежинку. – Беспросветная и мрачная тоска. Ее не одолеют ни эль, ни вино, ни горячие объятия какого-нибудь смазливого старшекурсника.

Снег посыпался еще с вечера. Ноябрь в этой части Ритании никогда не бывал теплым, но для снега, за одну ночь накрывшего весь замок Ринвуд тонким белым одеялом, время еще уж точно не пришло. Слишком рано.

Амалия зябко подтянула ноги и поглубже зарылась пальцами в шерсть кота. Теперь прятать его от профессоров и хозяйственников Академии стало куда сложнее. За последние месяцы крохотный полосатый комочек превратился в крупную длиннохвостую зверюгу и, похоже, собирался вымахать еще раза в полтора, не меньше. Теперь ему не хватало объедков из «Верескового меда», и Амалия почти каждое утро обнаруживала на подоконнике подарки – мышиные или птичьи трупики, которыми кот жаждал поделиться с хозяйкой. Амалия ценила подобные подношения, но все же стремилась поскорее от них избавиться. Кот всякий раз смертельно обижался и обещал на своем кошачьем языке поедать всю добычу единолично и больше никогда не делиться с неблагодарной хозяйкой. Но уже на следующее утро все повторялось. Долго сердиться кот не умел. Или, что более вероятно, не видел никакого резона утруждать себя подобным занятием.

– В прошлом году такого наверняка не было. – Ливи набросила на плечи шерстяное одеяло. – Надо сказать прислуге, чтобы получше топили печи. Не хватало еще свалиться перед самыми экзаменами.

– Не напоминай, – проворчала Агнешка. – Де Вилья сожрет меня с потрохами. А как продвигаются научные изыскания леди Фалмут?

– Олбани теперь от меня прячется, – Амалия пожала плечами, – Кроу не свирепствует, а остальных бояться нечего.

Конечно, впереди еще целая куча работы, но сложно не порадоваться почти свободной неделе. Даже если знаешь, что это затишье перед бурей. Амалия с радостью провела бы эти дни с Алексом, но тот больше не пытался с ней заговорить. Что ж, он имел полное право разочароваться в бесстыжей первокурснице, которая залезла к нему в окно посреди ночи. Будущий герцог уж точно мог бы найти себе более достойную партию. Пусть ищет, если ему так хочется. Амалия же вполне могла потратить свободное время на разгадку тайны черной книжечки. Так уж получилось, что из всех ее мужчин давным-давно умерший рыцарь оказался наиболее достойным. Но дело было не только в этом. Матабер и окружавшая его тайна, смерть старой ведьмы в далеком Лютессе, разбитый Кристалл, события Осенней Войны, Коннери и даже сама Амалия – все это почему-то казалось ей частями одной головоломки. Запутанной, безумно сложной, но оттого только более увлекательной.

Амалия вздохнула и взялась за перо. На обрывке пергамента одно за другим начали появляться имена. Слева – Коннери, справа – Матабер. Подумав, Амалия провела между ними жирную линию. Этих двоих наверняка что-то связывало. Матабер действительно существовал, что бы ни говорила Кроу. Библиотекарь Крамер определенно был человеком со странностями, но он уж точно не стал бы убегать при одном упоминании имени персонажа страшной