А над всеми нами возвышается статуя лисьей Покровительницы.
Я подняла взгляд на застывшее, высеченное из дерева лицо, и показалось, что Покровительница смотрит прямо на меня.
«Пожалуйста, – пронеслась в сознании отчаянная мысль, – пожалуйста, пусть что-нибудь случится…»
Мы с Иланой непроизвольно приняли промежуточную ипостась – ритуал набирал обороты. Нас обеих охватил рассеянный желтоватый свет, идущий то ли от горящих свечей, то ли из глубин наших душ.
– Мими Лисанна Танид, – неожиданно явственно прозвучал голос служительницы, – вы согласны передать мими Илане Танид ваш дар, вашу энергию и вашу силу второй сути?
Нет!
– Да, – почти беззвучно прошептали губы.
– Мими Илана Танид, вы согласны принять дар, энергию…
Больше я ничего не слышала, полностью отдавшись внутренней мольбе. Смотрела в глаза Покровительнице и просила о том, чтобы она помешала творящемуся безумию. Если она существует, почему допускает такое? Почему не помешает сейчас и не помешала двадцать лет назад, когда из-за предательства погибли ни в чем не повинные лисы?
«Да услышь же ты! – мысленно крикнула я, устав надеяться на чудо. – Сделай что-нибудь!»
Слова служительницы зазвучали громче, и я ощутила, как что-то невидимое отделяется от меня и через соприкосновение наших пальцев переходит к Илане. Теперь я понимала, что значит фраза «болит душа». В этот момент она действительно болела. Казалось, от нее отрывают часть, и это доставляло немыслимые страдания. Все внутри переворачивалось и вибрировало, как натянутая гитарная струна. Глаза Иланы смотрели в мои и с каждой секундой блестели все ярче. Она упивалась своей властью и с удовольствием отбирала то, что считала своим.
Снова подняв взгляд, я увидела, что статуя мне улыбается. Наверное, от боли и действия отвара у меня помутился рассудок…
Неожиданно статуя Покровительницы задрожала, и от нее отделился полупрозрачный светящийся силуэт. Увидев его, служительница замолчала на полуслове и выронила книгу из рук.
– В чем дело? – не оборачиваясь, сказала Илана. – Продолжай!
Тата Бертина и Сэм тоже замерли, не в силах отвести взгляд от появившегося духа. Покровительница шла прямо к нам – вернее, не шла, а буквально плыла по воздуху. Приблизившись, она положила руку мне на лоб, и последнее, что я успела увидеть, – это потрясенное и побелевшее лицо Иланы.
Боль постепенно затихала…
Казалось, меня подхватывают легкие невесомые волны и несут в какой-то неведомый мир. Все вокруг было размытым, как от дождя, превратившись в неясные силуэты. Огоньки притихли и стали маленькими неясными точками, а после и вовсе исчезли. Им на смену пришли золотистые лучи.
Я видела колосья спелой пшеницы, которые качались на ветру. Желтое ячменное поле, обласканное лучами солнца. Маленькую деревушку, ютящуюся у леса. Чувствовала запах тамаринда и цветочного меда, слышала стрекотание кузнечиков и жужжание пчелиного роя. Смотрела, как по ясному небу плывут облака и как деревенская ребятня запускает воздушного змея. В теплицах и на огородах созревал богатый урожай, взращиваемый с любовью и заботой.
Тихая радость, уют, спокойствие – такой жизни заслуживала эта деревня. Такой ее желала видеть та, кого почитают все лисы.
Она, улыбаясь, показывала это и вела за собой. Я улыбалась в ответ, чувствуя гордость при виде того, как процветают «Сладости и Пряности».
Что это – будущее? Настоящее?
Нет. Просто то, что должно быть.
Я продолжала качаться на безмятежных волнах и, точно губка, впитывала окружающее умиротворение. Мы поднимались все выше и выше, и я смотрела на деревню с высоты птичьего полета. Видела макушки высоких деревьев, блестящую гладь озера, затерявшегося среди хвойных лесов. Тонкие нити дорог, бегущих вдаль и переплетающихся, точно чьи-то судьбы.
А потом стремительно полетела вниз.
Очнувшись, я обнаружила, что по-прежнему нахожусь в Доме Покровительницы. Попыталась подняться с пола, и мне это удалось. С огромным трудом, но я снова могла двигаться.
Свечи погасли, и теперь зал наполняло облако горьковатого дыма. Дух исчез, и в какой-то момент я подумала, что он мне лишь привиделся. Но то, что творилось вокруг, подтверждало, что все произошло на самом деле.
Рядом на полу лежала бесчувственная Илана. Над блондинкой склонились тата Бертина и служительница, пытающиеся привести ее в чувство. Воспользовавшись тем, что обо мне на время забыли, я стала медленно отступать назад. Голова слегка кружилась, а ноги были такими непослушными, что мне едва удавалось ими передвигать.
Я почти дошла до выхода и тут уперлась во что-то спиной. Точнее сказать, в кого-то.
– Отведи ее к лесу! – велела тата Бертина, бросив на Сэма быстрый взгляд. – Живо! И учти, если кто-нибудь вас увидит, считай, что мы все пропали!
