в клочья, а то, что осталось, добивала конница. Очередной разгром праведной армии запада вновь подорвал их боевой дух.

До сих пор ни один вражеский солдат не пытался сдаться и не видел пощады. Варгус знал, что все изменится, когда они выйдут к равнинам, то есть со дня на день. Теснимые неприятелем, они подошли к краю Рытвинных холмов, за которыми до самой столицы простирались плодородные угодья, несколько рощиц и деревень. Сегодня уловки и трюки сослужили им службу в последний раз. Завтра начнется настоящая война, и начнется она с небывалым размахом. Вот тогда придется попотеть…

– Отходим! – крикнул кто-то, и воздух прорезали два коротких сигнала рога.

Варгус развернулся и припустил со всех ног. Шли боевые маги.

Балфрусс с товарищами провожали взглядом солдат, которые спешили убраться куда подальше. Боевые маги сходились с учениками Чернокнижника уже в третий раз, и две прошлые встречи ни к чему не привели. Несмотря на потерю в рядах, Осколки почти не убавили в мощи, но ни тонкости, ни творческой силы в них по-прежнему не было.

На их месте Балфрусс, поняв, что грубый напор не действует, попытался бы уязвить чувства противников, воззвать к стихии или проникнуть в разум, вызвав к жизни чужие страхи и ночные кошмары. Однако Осколки продолжали брать на измор, будто не имели собственных мыслей. Их кто-то выучил – они безупречно владели магической силой и ни разу не дрогнули, – но был в этих безликих фигурах некий изъян. Они казались пустыми.

«Ты уже знаешь почему», – сказал голос Туле у него в голове.

– Только подозреваю, – ответил Балфрусс. – Доказательств нет, и осмотр трупа не сообщил мне ничего нового. Нужно поговорить с кем-то из них лицом к лицу, тогда я узнаю правду. Но это вряд ли случится, как ты думаешь?

«Да, если только мы не выманим одного».

– Нет, – сказал Балфрусс, озираясь в поисках Туле. Он все больше привыкал к подобным беседам, а расстояние, на котором два мага могли разговаривать, со временем увеличивалось. Связь к тому же теперь работала в обе стороны, и в голову ему просачивались не только слова, но и некоторые мысли шаэльца. – Я не хочу, чтобы один из моих собратьев стал приманкой. Риск слишком велик.

«Тогда нам лучше поспешить. Долго так продолжаться не может».

Спустя несколько минут Туле появился в поле зрения верхом на севелдромском боевом скакуне. Маг ловко спешился, кивнул остальным и занял место в ряду.

Им навстречу надвигались ученики Чернокнижника. Все опять повторялось: пять фигур в мантиях и капюшонах, безликие и безымянные, медленно шли в ногу, и с каждым шагом сокрушительная сила их общей воли все сильнее давила на уши.

Остальные выжидательно смотрели на Балфрусса. Он уже предлагал, чтобы управление Цепью взял на себя кто-то другой, но ему, похоже, снова не оставили выбора. Собратья один за другим отдавали ему свою силу. В этот раз маг был готов и устоял на ногах. Кажется, вышло даже легче обычного –  впрочем, возможно, ему это показалось.

Когда Осколки начали атаку, Балфрусс почувствовал, как пот струится по лбу, и собрал всю волю, чтобы дать отпор.

Весна как будто наступила, и последний снег сошел, но Варгус, сев поближе к костру, не прогадал. В разгар битвы, когда кровь стучала в ушах и думалось только о том, чтобы выжить, он едва замечал погоду: и жару, и холод. Однако к вечеру воздух посвежел. Зима никак не хотела сдавать позиции. Варгус придвинулся к огню, стараясь не сжечь сапоги.

Он хлебнул вина и протянул бурдюк Харго, а тот передал его по кругу, даже не пригубив, – до того увлеченно слушал историю о втором покушении на короля Маттиаса.

Рассказчика звали Кхассе. Это был крепкий севелдромский вояка с застарелыми шрамами на руках и рубцом вместо уха. Ему так часто ломали нос, что тот накренился на сторону, суставы его скрипели при каждом движении, волосы на голове давно поседели, и только борода хранила смутные воспоминания о том, что когда-то была черной. Как и Варгус, Кхассе был старше других солдат, но те ловили каждое его слово: всем хотелось услышать историю, а заодно понять, как ветерану удалось прожить на войне так долго.

– Знаете, зачем это им? – спросил он.

– Затем, что в этой войне у них был только один удачный день, – ответил Орран.

Кхассе осклабился, показав полный рот потертых и сломанных зубов.

– Точно. Седой Медведь – вояка что надо, я видел его в бою, а стратег из него еще лучше. Наши генералы умеют ковать победу из грязи.

– Ну, не томи, ты хуже моей жены, – проворчал один из солдат. – Кого они послали на этот раз, какого-нибудь наемника-драссийца?

– Не, даже Тэйкон не настолько спятил, чтобы дважды разыгрывать одну карту.

Бурдюк с вином дошел до Кхассе, и остальные, затаив дыхание, ждали, пока он утолит жажду. Судя по туману в глазах, он уже не первый раз за сегодня рассказывал эту историю.

– Убийца… – продолжил старый воин. – Лицо такое, что мимо пройдешь и не запомнишь. Говорят, он подступился к королю, дал маху и пошел было на попятный, но Одноглазый заметил неладное.

– Граэгор? Волшебным глазом увидел? – усмехнулся Орран.