– А и вешайте, ваше величество. Наше дело такое – не убивать, так умирать, за родину голову сложить. А только одного мы вас не отпустим, кто их знает?

– Я приказываю…

– Приказывайте. Наше дело вас беречь, остальное неважно.

Ругательства срываются у нас с храмовником одновременно. И на дорогу наконец выводят Рене. Усталого, осунувшегося, но свободного.

– Алекс!

Подхожу и крепко обнимаю друга. Заодно сую ему за воротник конверт с письмом. Что делать, если меня сейчас убьют, куда ехать, какие у меня были планы.

– Жив?

– Я не думал, что ты придешь.

– Болван.

– Слушаюсь, ваше величество. Точно, болван.

– Твои люди где?

– Недалеко. Я видел.

– Бери их и уходите. Ждите нас в городе. Если не вернемся за три дня, действуй, как приказано.

– Ты…

– Я остаюсь.

– Алекс…

Рене хватает меня за руку.

– Ты не можешь! Они хотят тебя убить!

Пожимаю плечами. Рене умница, но как ему далеко до его отца? Хотели бы – уже убили. Мы же не скрывались, я ехал без кольчуги, могли бы и сделать попытку. Но – нет? Им что-то от меня нужно. И если эти храмовники уцелели, стало быть, они либо порядочнее, либо… не знаю. Но буду разбираться.

– Не они первые. Убирайся. И вы все – тоже.

– Ваше величество…

И тут мое терпение кончается.

– Прочь. Отсюда.

Сказано это таким тоном, что даже командир не решается со мной спорить. Молча протягивает Рене руку, но я качаю головой.

– Рене, возьми моего коня. И уезжайте.

– Да, ваше величество.

Когда вдали стихает стук копыт, я смотрю на храмовника.

– Убивать здесь будете?

– Сначала мы хотели поговорить. Прошу вас, ваше величество…

Послушно иду за рыцарем Храма. У них тут целый лагерь. Почти катакомбы под старым Храмом. Наверное, на посторонних действует угнетающе. Темнота, тишина – все, как мне нравится. Рыцарь молчит, я тоже молчу, пока не оказываюсь в большом зале.

Он сделан в форме амфитеатра. Небольшая арена, скамьи лестниц, уходящие в темноту. На белом мраморе арены – белый же постамент с кристаллом. Фу, гадость. Знаю я такое, это кристалл истины. На нем клянутся говорить правду. Сильный артефакт, весьма редкий, и, что печально, если солжешь после клятвы, с тобой может случиться что угодно. От кровяного гниения – до сгорания заживо.

Нашли для меня? Как мило…

– Это старое место?

– Очень старое, ваше величество.

Хотел бы я погулять здесь. Интересно, что могли накопить святоши за века? И знают ли они сами, чем обладают?

Их действительно немного – храмовников в белых плащах, сидящих на скамьях. Сотня, может, полторы. Не больше. Но это воины. И все…

Бр-р-р…