Конор разгладил бумажку по парте и прочел написанное. Несмотря на то что записка была сложена таким тщательным образом, состояла она всего из четырех строчек.
Четыре строчки – и весь мир утих.
…
Он перечитал записку еще раз. И еще раз.
Он посмотрел на Лили, которую в это время расхваливала на все лады миссис Марл, он видел, что Лили сидит вся пунцовая – не только из-за слов учительницы.
Миссис Марл проследовала мимо Конора, не уделив ему внимания.
Когда она отошла, Лили взглянула на него. Взглянула прямо ему в глаза.
Она была права. Она видела его, в самом деле
Прежде чем заговорить, Конору пришлось сглотнуть.
– Лили, – начал было он, но тут распахнулась дверь класса, и вошел школьный секретарь, подозвал миссис Марл и что-то ей прошептал.
После чего они оба повернулись и взглянули на Конора.
Сотня лет
Бабушка Конора остановилась у двери в мамину палату.
– Вы не зайдете? – спросил Конор.
Бабушка отрицательно покачала головой.
– Я буду в приемной, – сказала она и оставила его в одиночестве.
Желудок у Конора вновь сжался от неприятного предчувствия – он не знал, что ждет его в палате. Его еще никогда не забирали из школы прямо посреди уроков, даже на прошлую Пасху, когда маму положили в больницу.
Вопросы лихорадочно крутились у него в голове.
Вопросы, которые он игнорировал.
Он распахнул дверь, опасаясь худшего.
Но мама не спала, а сидела, спинка кровати была поднята. Более того, мама улыбалась, и на мгновение сердце Конора так и подскочило. Видимо, лекарство помогло. Тисовое дерево исцелило ее. Монстр выполнил свое обещание…
А потом он заметил, что мамины глаза совсем не улыбаются. Она была очень рада его видеть, но и напугана. И печальна. А еще он никогда не видел ее такой усталой – а это о чем-то да говорит.
Его не стали бы забирать из школы, чтобы сообщить, что ей стало чуть лучше.
– Здравствуй, сынок, – сказала она, ее глаза наполнились слезами, а в голосе послышалась слабость.
Конор ощутил, что в нем начинает закипать злость.
– Иди сюда, – сказала мама, похлопав по покрывалу рядом с собой.
Но он туда не сел, а опустился на стул рядом с ее постелью.
– Как у тебя дела, сынок? – спросила она, голос ее был слабым, а дыхание – еще более воздушным, чем вчера. Казалось, сегодня в нее воткнули гораздо больше трубок, через которые в ее организм поступали лекарства, кислород и… кто знает, что еще? Она была без шарфа, и ее обнажившаяся голова белела в свете флуоресцентных ламп. Конор ощутил почти непреодолимое желание срочно покрыть эту голову чем-нибудь, пока никто не увидел, до чего же она беззащитна, спрятать эту наготу.
– Что происходит? – спросил он. – Почему бабушка забрала меня из школы?
– Я хотела тебя
