Айронвуда ничего об этом не было. Я думал, он зовет вас с Софией, чтобы дать какое-то поручение. Похищения не в моих правилах, мисс Спенсер.

– Хотите сказать, за исключением похищения чужих кораблей и захвата в плен их экипажей?

Его брови поднялись, он выглядел так, словно вот-вот улыбнется. Это успокоило ее, но лишь отчасти.

– В его письме нет никаких объяснений? – спросила она. – Ничего о том, почему он хочет меня видеть?

– Нет. Я должен был перехватить «Ретивого» и доставить вас с Софией в Нью-Йорк к двадцать первому сентября. Боже, – пробормотал он, потирая затылок. – Первый раз, когда я путешествовал, я напал на автомобиль с зонтиком и чуть не обмочился от ужаса. Так что, когда я скажу, что вы хорошо справились, надеюсь, вы мне поверите.

Этта не могла представить его испуганным.

– Хотела бы я, чтобы вы сказали, – тихо призналась Этта. – Вы Айронвуд, так ведь? София упоминала о других семьях, но…

– Увы, не могу ответить «нет», – выплюнул он, брезгливо скривив верхнюю губу. – Я больше с ними не общаюсь. Для меня это только деловой вопрос. Я не путешествую, не подчиняюсь Айронвуду, а живу своей жизнью, свободной ото всего этого. И когда сделка будет завершена, я вычеркну их из своей жизни, насколько только смогу.

Что она упустила? Если он так сильно ненавидел Айронвудов, что едва не плевался, говоря о них, зачем согласился на них работать? А если мог отправиться куда угодно, в какое угодно время, почему остался в том, что так откровенно к нему враждебно? Со слов Джека, Холл воспитывал Николаса и Чейза с того времени, как они были мальчишками, а Николас сказал, что ходит под парусами с того возраста. Когда же он тогда путешествовал?

Я не путешествую, не подчиняюсь Айронвуду, а живу своей жизнью, свободной ото всего этого.

И почему перестал?

Этта чувствовала, что он отдаляется, не только углубляясь в себя, но и бессознательно смещаясь к своей капитанской каюте.

– Зная, какие они… вы все равно не хотите вернуть меня домой? – спросила она. – Вы знаете, где проход, через который София меня провела? В Нассау?

– Корабль отплыл из Нассау, так что напрашивается определенный вывод, но… – Он покачал головой. – У меня никогда не было списка проходов и их расположения. Из какого вы года?

Она ответила ему, и на его лице отразилось выражение полного удивления.

– Мне говорили, что проходов, открывающихся после Второй мировой войны, не существует. Это распространенное убеждение. Конечно, я знаю, существует множество древних неотмеченных проходов с неизвестными пунктами назначения. Возможно, ваш – один из них. К какой семье вы принадлежите?

– Линден, – ответила она. – По словам Софии.

Она снова застала его врасплох:

– Линден? Вы уверены?

– Может, София и врет, но она упомянула имя моей матери – Роуз. – Этта украдкой взглянула на его лицо. – Вы узнали имя?

Он шумно выдохнул, не в силах посмотреть на нее.

– Кто в нашем маленьком мирке не знает о Роуз Линден? Она – единственная путешественница, успешно перехитрившая Айронвуда. Что-то украла и бесследно исчезла. Боже мой, вы что, получается, приманка? Почему он просто не взял ее, если нашел вас обеих? Она еще жива?

Этта кивнула, переваривая этот маленький кусочек информации.

– Что еще вы о ней знаете? Хоть что-нибудь?

– Только то, что она оставила после себя разбитое сердце – Огастес Айронвуд, сын и наследник Сайруса, не один год ее искал. Чуть с ума не сошел. – Николас покачал головой, а когда снова заговорил, в его словах разгорелось пламя надежды. – Обещаю, что вы вернетесь в свое время. Если вы приманка или он намерен использовать вас, чтобы угрожать Роуз, тогда мы уйдем при первой же возможности и сами найдем проход.

Ее резануло разочарование. Если. Сейчас она ненавидела это слово. Он поможет, если и только если ей будет угрожать настоящая опасность. Конечно, он не повернет назад из жалости – в первую очередь он не знал, куда ее везти; во вторую – неплохо получал за эту работу. Но, какой бы глупой и маленькой Этта себе ни казалась, она надеялась. Что-то читалось в его нерешительности.

Желудок настойчиво и отчаянно дернулся.

– Вы говорили, кого-то убили, – начал он. – Кто это был?