– Тише, тише, – заговорила она. – Тебе лежать нужно.

– Званка…

– Нет никакой Званки.

– Она жива, понимаешь? Ждет меня там, за воротами… Почему ее никто не пустит?

– Нет никого за воротами, – ответила Марьяна. – И не было.

– Да как же? – Игнат посмотрел в ее глаза недоверчиво, с надеждой. – А ведьма сказала… Ведь видела она ее! – Он вцепился в шерстяное одеяло, на лбу проступила испарина.

Марьяна поджала губы, выпрямилась, привычным жестом перекинув косу через плечо, после чего произнесла четко и уверенно:

– Никого она не видела, Игнат. Не может ведьма никого увидеть – слепая она.

– То есть как это? – начал он и запнулся. В ушах шумело, стонала за воротами Званка или это вьюга жаловалась и скреблась под дверью?

– А вот так, – ответила Марьяна. – Потому и живет в лесу, и окон в избушке нет – зачем они ей? Но лекарница она хорошая, – Марьяна улыбнулась тепло и искренне. – Вот и ты быстро на поправку пошел. А в призраков да колдовство я не верю. – Она наклонилась, погладила его по руке, заговорила вновь терпеливым и мягким голосом: – Поняла я, Игнат, что в жизни у тебя произошло что-то плохое… Да только нельзя до конца дней прошлым жить! Понимаешь?

– Понимаю. – Он опустил голову.

– Былого не воротишь. Так и не нужно терзаться. Оставь позади, переступи.

Игнат сдвинул брови, поглядел на девушку исподлобья.

– Прошлое, говоришь? – спросил он. – Почему же это прошлое по пятам за мной следует, покоя не дает? Видно, хочет чего-то?

– Чего же?

– Искупления, – твердо сказал Игнат. Подумал и добавил: – Может, и мести…

Марьяна выпрямилась, выпустила Игнатову руку.

– Кому же ты мстить задумал? – с волнением спросила она.

Игнат молчал. Свечи оранжево подмигивали ему. Тени змеились по стенам, копошились в углах, текли к Игнатову изголовью, словно тьма пыталась проникнуть в рану, оставленную егерским ножом.

– Не по-христиански поступили твои односельчане, – сказала Марьяна. – Но жизнь сама их накажет. Господь учил: все по вере воздастся да по заслугам.

Она вздохнула и перекрестилась. И эта покорность почему-то разозлила Игната.

«Ничего ты не поняла», – подумал он и зло спросил:

– Значит, простишь? Переступишь через унижение? Забудешь, как тебя в жертву принести хотели? Как в лесу на смерть оставили?

«Так же, как и Званку», – докончил он мысленно. Их взгляды пересеклись: Игната – мрачный, бичующий, и Марьяны – болезненный, пугливый.

– На Бога надейся, а сам не плошай, – продолжил Игнат. – Да и от Бога помощи ждать бесполезно, коль здесь нечистая сила замешана.

– Что ты такое говоришь? – пролепетала девушка.

– А то, – решительно отчеканил Игнат. – Не ты ли говорила, что с теми, для кого сила авторитет, и бороться нужно силой?

Марьяна не ответила, только нервно скомкала край одеяла, а Игнат ответа не ждал. В голове продолжали стучать последние Званкины слова: «Холодно и страшно лежать одной в темноте… Мертвое – к мертвому».

Та вьюга, из которой приходила Званка, оказалась последней. Земля окончательно развернулась к солнцу промерзшим за зиму боком, и день начал потихоньку увеличиваться, а облака редеть. Но в душе Игната по-прежнему царили непроглядная ночь и стужа.

Это было похоже на заражение, словно в рану проникла инфекция, принявшаяся разлагать не столько тело, сколько душу. И то, что не могли сломать солоньские мужики, потихоньку доламывали и встреча с Яг-Мортом, и недавно виденный сон.

Игнат стал задумчив и неразговорчив. Окрепнув, он выходил к воротам, всматривался покрасневшими глазами в серый полумрак, словно силясь разглядеть знакомую фигуру. Но лес хранил пустоту и тишь, только изредка доносились резкие вороньи выкрики и с еловых лап тяжело ухала вниз снежная шапка. А Званки не было – скрылась она до поры до времени в потустороннем мире или ее вовсе не существовало на свете? Игнат не знал, но продолжал наведываться к воротам, и вскоре это превратилось в ритуал, который совсем не нравился Марьяне. Каждый раз, когда парень натягивал пимы и набрасывал на все еще саднящие плечи старенькую парку, Марьяна поджимала губы и провожала его мрачным, укоризненным взглядом. Заговаривать на эту тему она не пыталась.

Но не только встречи с призраком мертвой подруги искал Игнат. Его внимание привлекал деревянный, обитый жестяными листами сарай, который притулился сбоку от ведьминой избы и возле которого валялись запорошенные снегом детали. Тропа, проложенная в снегу, петляла от избушки к воротам, уходила вбок, к низенькой и не слишком