Много дней миновало, но лишь ненадежные слухи,Словно шаткие вехи, вели их по дикому краю.И наконец в испанском селенье Адайес, в таверне,Путникам изнеможенным поведал радушный хозяин,Что накануне в компании всадников, с проводникамиВыступил в путь Габриэль и умчался дорогою прерий.
IV
Есть далеко на западе край, где могучие горыК небу вздымают, сверкая, свои снеговые вершины.Там, по глубоким ущельям, сквозь узкие в скалах разрывы,Где проезжают с трудом фургоны переселенцев,К западу воды струят Орегон, Волливей и Овайхи;А на восток, меж хребтов Уинд-Ривер, извилистым русломЧерез долину Суитуотер стремительно мчится Небраска.К югу, по склону вулканов, с отрогов Сьерра-Невады,Камни с песком волоча, обвеваемы ветром пустыни,Вниз к океану несутся бесчисленные потоки,Словно гудящие струны огромной немолкнущей арфы.Между этими реками — области девственных прерий, Буйные волны травы, игралище света и тени,С яркими купами роз, с кустами пурпурной аморфы.Лоси, бизоны, косули пасутся на этих просторах,Волки блуждают и табуны одичалых мустангов,Ветры усталые бродят, гуляют степные пожары;Там племена кочуют отважных детей Измаила,Землю кровью пятная, и над тропой их военнойПлавает в небе кругами стервятник, взбираясь все выше, —Словно неистовый дух вождя, убитого в битве,Нехотя к небу восходит ввысь по незримым ступеням.Тут и там курятся дымки их воинственных станов;Тут и там поднимаются рощицы пышной каймоюВдоль речных берегов; и медведь, молчаливый отшельник, Там по откосу сползает, ища себе сладких кореньев.И надо всем этим небо, прозрачное, ясное небо,Словно хранящая длань господня, навечно простерто.В девственный этот край далеко углубился с отрядом Трапперов и зверобоев возлюбленный Эванджелины.Много недель Базиль и девушка с проводникамиШли по его летучим следам с неизменным упорством. Часто мерещилось им, что вдали над равниною вьетсяВ утреннем воздухе дым над привалом его; но под вечер,К месту тому подойдя, лишь кучу золы находили.Духом они истомились и телом устали; но так жеВдаль их надежда звала, как волшебная фата-моргана,Что отступает и дразнит блеском своим недоступным.Как-то сидели они у костра, и из мрака ночногоМолча приблизилась к ним индианка из племени Шони. Скорбь наложила печать на лицо ее — скорбь и терпенье;В отчий вигвам одна возвращалась она из опасных Дальних краев, где охотится племя свирепых команчей:Там был убит ее муж, молодой следопыт из Канады. Путники приняли бедную женщину с жарким участьемИ, у огня своего усадив, разделили с ней ужин:Мясо бизона и лося, печенное прямо на углях.Но, когда ужин был съеден, когда мужчин, утомленныхТрудным дневным переходом и долгой погоней за дичью,Сон сморил и они улеглись под свои одеялаВозле костра, освещавшего слабо их смуглые лица, —Женщина, сев у палатки, поведала ЭванджелинеГолосом низким и мягким, с певучим индейским акцентом,Повесть о жизни своей, о любви с ее счастьем и горем. Плакала Эванджелина, поняв, что раскрылось пред нею Женское сердце, познавшее также любовь и разлуку.И состраданьем горячим исполнясь и страстно желаяДушу излить наконец перед родственной доброй душою,В свой черед рассказала она о своих злоключеньях.Молча внимала ей Шони; когда же рассказ был окончен,Долго молчала еще, словно в. страхе застыв, а очнувшись, Пересказала индейскую сказку о юноше снежном.Юноша этот, по имени Мовис, взял девушку в жены.Но на другое же утро вышел один из вигвама,Прочь зашагал и пропал, растворился средь солнечной чащи;Вслед побежала жена, — но Мовис исчез безвозвратно.Тем же певучим и низким голосом, словно колдуя,О Лилино нежнолицей поведала женщина Шони.Девушка эта влюбилась в призрак, ночами шептавший Клятвы любовные ей и признанья сквозь щели вигвама;В лес он увлек ее пышным убором из перьев зеленых,Так и пропала она и назад никогда не вернулась.
