достаточно. Однако я знал, что Лоренцо — грязный ублюдок, и тревожился за Кати и Элеонору. Тогда я впервые стал задумываться кое над чем поважнее денег. Моя нечистоплотность ставила под угрозу два самых дорогих мне, слабых существа. Я решил никогда больше не пускаться в сомнительные предприятия. Я поселил их в отеле под вымышленными именами, пока сам улаживал все дела, чтобы выехать из страны.

Ник смотрел прямо на Эдварда.

— Лоренцо нашел, где скрывается Кати… — Он снова приложился к виски. — И… убил ее.

Ник отвернулся. Как в прошлые годы, его сердце плакало кровавыми слезами.

— Он думал, что убил также и свидетеля, четырехлетнего ребенка, мою… мою дочь. Вот, что я хотел рассказать. — Не в состоянии продолжить, он закрыл лицо руками. — Извини.

Эдвард стал рассматривать гавань, давая возможность Нику прийти в себя. Никогда он не видел, чтобы Ник терял над собой контроль. Через несколько минут его взгляд вновь обратился к Нику.

Тот уже успокоился, но голос его звучал тихо.

— Моя дочь выжила, ей была оказана медицинская помощь. — Он закашлялся. — Я ничего не знал об этом, мне сказали, что она умерла по дороге в клинику.

Пульс Эдварда забился в сумасшедшем ритме.

— Что вы пытаетесь сказать, Ник?

— На моей дочери был надет маленький серебряный медальон, когда ее нашли, Эдвард. На нем было выгравировано ее имя — Элеонора. В детском доме использовали фамилию, под которой она была зарегистрирована в отеле, — Фрейзер.

Фотография выскользнула из пальцев Эдварда и упала на стол. Он замотал головой:

— Я не могу поверить в это. Она?..

— Да, я больше чем уверен, Элли — моя дочь, Эдвард.

Лица на фотографии смотрели на него; не могло быть никакой ошибки: эта девичья улыбка, эти волосы… Элли! Так вот почему она всегда скрывала свое прошлое. Он взглянул на Ника.

— Я люблю ее, — сказал он просто.

— Да, именно поэтому я решил все тебе раскрыть. Но это не все, Эдвард. Еще я должен рассказать тебе о том, какую роль сыграл Джордж Лоренцо в жизни Элли и о ее вендетте.

Эдвард ужаснулся:

— Как вы можете об этом знать?

— У меня на нее досье. После того как я впервые увидел ее, я понял, кем она мне приходится, и должен был все узнать о ней.

Он говорил об этом без всяких сожалений. Совершенно не осуждая себя за вмешательство в личную жизнь дочери. Он любил ее и гордился ею, а это все сделал для того, чтобы защитить ее.

— Из досье я знаю, что Элли в опасности, очень серьезной опасности, и я не уверен, что она осознает это.

Лицо Ника окаменело. Глядя прямо на Эдварда, он произнес:

— Джордж Лоренцо — владелец «Трайтиш». И он жестокий, злобный человек. Настоящий дьявол!

В шесть часов утра Ник сидел в пустынном вестибюле отеля «Регент» и читал утренние новости. Он приехал на полтора часа раньше. Услышав звук шагов по мраморному полу, он поднял глаза и увидел направляющегося к нему Эдварда.

— Доброе утро.

Эдвард выглядел усталым и мрачным:

— Здравствуйте, Ник. Кофе?

— Да.

Они прошли в ресторан, и официант принял их заказ. Ник заметил подавленное состояние Эдварда. Говорил он грубее, чем обычно, движения его стали неловкими.

— Ты хорошо спал?

Эдвард пожал плечами:

— Нет, естественно. Мне нужно было время подумать. Наша вечерняя беседа была… ударом для меня.

Он бросил в кофе кусочек сахара и стал размешивать его. Ник чувствовал в нем скрытую ярость.

— Эдвард? — Он понял, что прошедших двенадцати часов оказалось достаточно, чтобы Эдвард разглядел ложь Элли, но не достаточно, чтобы понять ее причины. — Эдвард?

Эдвард взглянул на него:

— Извините, Ник.

— Эдвард, этот «захват», это… — Ник тщательно подбирал нужное слово. — Это, я не знаю, как правосудие, что ли. Я думаю, сейчас это самая важная вещь в жизни Элли. Постарайся понять это.

Он вдруг испугался, что принял неверное решение, все ему рассказав.

Эдвард молчал. В этот момент он ничего не хотел понимать.

— Она должна сделать это.

— Может быть.

— Если она этого не сделает, она никогда не избавится от прошлого, — настойчиво втолковывал Ник.

Эдвард продолжал молчать.

— Постарайся понять, Эдвард, пожалуйста. Она любит тебя, но не может позволить себе этого. Не отказывайся от нее, она действительно нуждается в тебе. Не оставляй ее.

Эдвард отвернулся, чтобы не дать волю своей ярости. Он не знал, что думать и как реагировать. Ему нужно было время, а как раз времени у него и не было.

— Я не хочу оставлять ее, Ник. Я не претендую на понимание всего этого, но вот мое слово — я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.

Ник отвернулся. Он доверял Эдварду и хотел доверять до конца.

— Я надеюсь на это, — произнес он, — она мне дороже собственной жизни.