двадцать гребцов была вытащена на песок, люди сидели вокруг черного котла, ветерок разносил дразнящий запах густой каши с салом. Но после всего пережитого запах еды вызвал у Эвара только тошноту.
Ждать было нельзя — «Черный бык» мог показаться из-за мыса в любое мгновение. Эвар поднялся, кое-как отряхнул с одежды сухие хвоинки и мох. Он был весь мокрый и не надеялся внушить мореходам большого доверия. Но выбирать не приходилось.
Он встал из-за камня и медленно пошел к костру, давая людям время заметить его. И его заметили сразу — ведь это не Эльвенэс в разгар летнего торга.
Люди вокруг костра побросали ложки и встали плотным строем, держась за оружие. Все-таки они помнили, где находятся. На Эвара они смотрели с настороженностью, но его это не смутило. Он понимал, что мало похож сейчас на живого человека.
— Во имя Одина и Тора, да пошлют великие боги Асграда вам свои милости, добрые люди! — сразу заговорил он, чтобы доказать хотя бы то, что он не тролль. Сейчас квиттингский выговор рекомендовал его хуже некуда, но другого в запасе не имелось. — Мое имя — Эвар Полмарки, я из дружины Хеймира, конунга слэттов! Мой корабль погиб, и, кроме меня, никого в живых не осталось. Кто вы?
— Мое имя — Халлад Выдра, и мой корабль, слава Одину и Ньёрду, пока цел! — сурово ответил ему хозяин, не снимая руки с рукояти короткого широкого меча. — Что тебе нужно?
— Мне нужно две вещи. Первое — предупредить вас, что за ближайшим мысом, — Эвар махнул рукой на юг, — находится Бергвид Черная Шкура со своими кораблями.
По толпе мореходов пробежала искра движения и тревожного ропота. Халлад нахмурился сильнее. Эта весть его не удивила, но не прибавила доверия к рыжему мокрому троллю.
— И второе: мой корабль звался «Серебряный Ворон», его вел Хьёрт Колесо. Он плыл в Аскргорд и вез выкуп за Эгвальда ярла.
Брови Халлада немного разгладились.
— Мы были в Аскргорде восемь ночей назад. И я видел там Эгвальда ярла и говорил с ним.
— Я думаю, тебе неплохо было бы увидеть его снова. Торвард конунг должен скорее узнать о том, что случилось с выкупом и с его людьми, которых он посылал к Хеймиру конунгу. Я хочу попросить, чтобы вы отвезли меня туда.
— Опять в Аскргорд! — с негодованием воскликнул парень с золотистыми кудрями. — Дядя, сколько можно! Я уже видеть не могу Аскргорда!
— Подожди, Амунди! — остановил его Халлад. — Мы и правда бываем там чаще, чем хотелось бы. Я тоже не слишком-то люблю Торварда конунга и особенно его мать. Но если выбирать между ними и Бергвидом, я бы предпочел Торварда. Плыть в Средний Пролив мимо Бергвида мы все равно не можем.
— Я тоже предпочел бы везти эту новость Хеймиру конунгу, но до него слишком далеко! — продолжал Эвар. — А время сейчас дорого. Золоту все равно, в чьих сундуках лежать, но Ингиторе, дочери Скельвира, я думаю, не все равно…
— Ингитора? — изумленно воскликнул Амунди и подскочил к Звару. — Что ты плетешь про нее, рыжий тролль? Где она?
— Она тоже была на «Серебряном Вороне»! — ответил Эвар, не обижаясь на «рыжего тролля». Судьба Ингиторы была для него важнее. — И я не думаю, что ее убьют. Ее еще можно спасти.
— Убьют! — закричал Амунди и схватился за голову. — Она у Бергвида! Не может быть!
Вид его так ясно выражал отчаяние, что Эвару даже на миг стало его жаль.
— Если тебе не безразлична ее судьба, уговори почтенного хозяина скорее возвратиться в Аскргорд! — сказал Эвар. — Я не числился в друзьях Торварда конунга, но если правда все то, что я о нем слышал, то и он не останется равнодушен к этой вести.
— Сталкивайте корабль! — велел Халлад своим людям. И добавил, когда его люди побежали к «Выдре»: — Видно, не зря тот проклятый ураган принес нас сюда почти от самых берегов Квартинга. Мне самой судьбой назначено привозить конунгу фьяллей вести о Деве-Скальде.
Костер на берегу за Лисьим Мысом погас, даже резкий ветер, налетевший с востока, не взметал от угольного пятна клочьев дыма. Но корабль был еще виден — далеко-далеко, у самого дальнего берегового выступа, виднелось летучее пятнышко сине-зеленого полосатого паруса. Оно было так мало, что его можно было бы закрыть ягодой земляники в вытянутой руке.
Бергвид зарычал, увидев парус так далеко, и Ингитора содрогнулась — это был голос зверя. Так мог бы зарычать тот волк, что носит на спине Дагейду. Оринги тоже увидели парус и сильнее налегли на весла, не дожидаясь приказаний. А Ингитора сжала руки на груди и беззвучно взмолилась сразу ко всем богам земли, неба и моря. Ее переполняла горячая, страстная надежда, что тот неведомый маленький кораблик уйдет невредимым. Не все же силы стихий помогают Бергвиду!
За то недолгое время, пока оринги спускали «Черного быка» на воду и корабль плыл от коварных камней к Лисьему Мысу, Ингитора убедилась, что Бергвид не так уж безумен, как ей показалось поначалу. Его приказания были четкими, говорили об уме твердом, прямом и решительном. И оринги слушались его с таким рвением, какого мог бы только пожелать менее жестокий конунг. Ингитора стояла на носу «Черного быка», под самым штевнем, рядом с Бергвидом — он сам привел ее сюда, и она подумала некстати, что едва ли бы какой-то другой конунг поставил женщину, пускай и скальда, на нос своего лучшего боевого корабля. Она предпочла бы избежать такой опасной чести, но Бергвид вовсе не спрашивал о ее желаниях.
Оглядываясь назад, Ингитора видела не меньше сорока пар весел, и на каждом сидело сейчас по два человека. Для Бергвида, как видно, было делом чести догнать и уничтожить любой корабль, даже самый маленький. Какая добыча могла его ждать там, под тем сине-зеленым парусом? Не добыча была ему нужна, и Ингитора уже начала понимать это. «Ни один корабль слэттов или фьяллей не пройдет мимо Квиттинга!» — говорил ей и сам Бергвид, и та маленькая ведьма, Дагейда. Все страшные подвиги Черной Шкуры, как видно, были подчинены одному — мести за квиттов и их конунга.
Вспомнив о Дагейде, Ингитора боязливо оглянулась. И, словно дух, на еловом мысу ей привиделся образ маленькой женской фигурки верхом на огромном волке. В самом ли деле Всадница Мрака была там или Ингиторе померещилось — она не знала.
А оринги в восемьдесят пар сильных рук налегали на весла, «Черный бык» стрелой мчался по волнам. Море разыгрывалось, волны подбрасывали корабль на могучих спинах, но он скользил по ним легко, словно живое существо.
Но сине-зеленый парус не приближался. Он был так же далек, как и в начале погони, у Лисьего Мыса.
— Ты не догонишь его! — сказала вдруг Ингитора. Она сама подивилась своей смелости, но в то же время непонятно почему была уверена, что это ей ничем не грозит. — Он слишком далеко!
— От моего «Быка» не уходил еще ни один корабль! — яростно ответил Бергвид. — Ты видишь это?
Крепко схватив Ингитору за руку, он показал ей на бычью голову на штевне. Ингитора сердито дернула свою руку, но Бергвид не выпускал.
— Это рога быка из Ньёрдова стада! Сам Ньёрд отдал мне его! Потому мой корабль и зовется «Быком»! Он — из Ньёрдова стада, потому он не боится штормов и не знает себе равных!
— Боги не любят жадных! — сказала Ингитора, глядя прямо в сверкающие глаза Бергвида. — Ты взял сегодня слишком много! Ты взял золотую цепь, которая посвящена Ньёрду! А теперь хочешь и этот корабль!
В ответ Бергвид вдруг сорвал с шеи золотую цепьи с размаху швырнул ее в волны. Ингитора ахнула, но не от жалости, а от восторга — цепь так красиво сверкнула, прежде чем пропасть в серо-зеленых волнах, и размашистая щедрость Бергвида чем-то восхитила ее. Не жаль отдать то, что легко досталось. Но и в жадности предводителя орингов трудно было упрекнуть.
