суперпентотал? А лейтенант Формонкриев… сказал, что нет. И что это очень удобно. — Никки точно изобразил насмешку Формонкриева в этих последних словах.

— Ты имеешь в виду, на мне самом? А, нет. У меня на него странная реакция, которая делает результаты недостоверными. Что было очень удобно, пока я служил в СБ, но совсем нехорошо сейчас. Если честно, это чертовски неудобно. Но мне не разрешили бы подвергнуться публичному допросу и тем самым оправдаться по поводу смерти твоего папы — даже если наркотик правды мог бы сработать — потому что это связано с кое-каким нарушением секретности. И даже с тобой с глазу на глаз — по той же причине.

Никки ненадолго затих, затем резко выпалил, — Лейтенант Формонкриев назвал вас лорд- мутант.

— Так многие говорят. За моей спиной.

— Он не знает, что я тоже мутант. Как был мой папа. Разве вы не сердитесь, когда вас так называют?

— Когда я был в твоем возрасте, это меня здорово волновало. А теперь больше не важно. Теперь, когда доступна хорошая генная коррекция, мои дети не унаследовали бы никаких болезней, будь я и в десять раз больше искалечен. — Он скривил губы, тщательно избегая смотреть на Катриону. — Надеюсь, я когда-нибудь смогу уговорить храбрую женщину выйти за меня замуж.

— Спорим, лейтенант Формонкриев не хотел бы чтобы мы… не захотел бы жениться на маме, если бы знал что я мутант.

— В таком случае, поторопись рассказать ему это, — невозмутимо парировал Форкосиган.

О чудо, это вызвало у Никки короткую, хитрую усмешку.

Было ли это трюком? Страшные тайны, о которых невозможно было упомянуть, и пугающие мысли, заставившие его ясный юный голосок онеметь, были вытянуты на белый свет прямолинейным ироничным юмором. И внезапно ужасное виделось не столь беспросветным, страх отступил, и все могли говорить что угодно. А невыносимое показалось чуть более легким.

— Никки, проблемы с секретностью, о которых я упомянул, не дают мне рассказать тебе все.

— Да, знаю. — Никки опять ссутулился. — Потому что мне только девять.

— Девять, девятнадцать или девяносто — это здесь не важно. Но думаю, можно рассказать тебе намного больше, чем ты сейчас знаешь. Я хотел бы дать тебе возможность поговорить с одним человеком, у которого есть полномочия решать, что нужно и безопасно тебе рассказать. Его отец тоже погиб при трагических обстоятельствах, когда он был совсем маленьким, так что он был в том положении, в каком ты сейчас. Если хочешь, я устрою эту встречу.

Кого он имел в виду? Должно быть, одного из высокопоставленных людей в СБ. Но судя по ее собственному неприятному общению с СБ на Комарре, Катриона полагала, что свои сведения они неохотно отдают и в здании на Главной площади, не говоря уж об этом.

— Ладно… — произнес Никки медленно.

— Хорошо. — легкое облегчение мелькнуло во взгляде Майлза и снова исчезло. — Тем временем… возможно, ты опять услышишь эту клевету. Может быть, от взрослого или от кого-то из твоих сверстников, подслушавшего, как взрослые говорили об этом. Эта история, вероятно, странным образом исказится и изменится. Ты знаешь, что ты делать с этим?

Никки на мгновение выглядел рассвирепевшим. — Дать им как следует кулаком по носу?

Катриона виновато вздрогнула; Майлз уловил как она съежилась.

— Я надеюсь, что твой ответ будет более зрелым и аргументированным, — благочестиво выговорил ему Форкосиган, кося на нее глазом. Черт его возьми, он заставляет ее смеяться в такой момент! Может быть, его самого слишком давно никто не бил кулаком по носу? Она подавилась непроизвольно изогнувшей ее губы улыбкой..

Уже серьезнее он продолжал, — Я бы предложил тебе вместо этого просто сказать этому человеку — кто бы это ни был — что все это неправда, и отказаться дальше об этом говорить. Если они не отстанут, скажи им, что они должны поговорить с твоей мамой, или с твоими дядей и тетей Фортиц. А если они все равно не отстанут, позови маму, дядю или тетю. Ты и без меня знаешь, что это довольно безобразная вещь. Вряд ли достойные взрослые люди будут втягивать тебя в подобные разговоры, но, к сожалению, дело в том что к тебе будут приставать типы, не соображающие что делают.

Никки медленно кивнул. — Вроде лейтенанта Формонкриева. — Катриона почти видела облегчение, которое принесла Никки возможность подвергнуть классификации своего недавнего мучителя. Объединиться против общего врага.

— И сделай это как можно вежливее.

Никки замолчал, переваривая услышанное. Позволив ему немного подумать, Майлз предложил всем отправиться на кухню и подкрепиться закусками, добавив что ящик с недавно родившимися котятами только что перенесли на его — уже традиционное — место рядом с плитой. Глубина его стратегии была полностью показала себя, когда Матушка Кости, накормив Никки с Катрионой всякими вкусностями, которые могли бы поднять настроение и каменной статуе, отвела мальчика на другой конец длинной комнаты, а Майлз с Катрионой ненадолго остались почти наедине.

Катриона, сидя на табурете рядом с Майлзом, облокотилась на разделочный стол и оглядела кухню. За плитой Матушка Кости и очарованный Никки опустились на колени возле коробки с пушистыми мяукающими комочками. — Что это за человек, с которым Никки, по вашему мнению, стоит увидеться? — спросила она тихо.

— Позвольте мне сперва удостовериться, что он захочет сделать то, что нам нужно, и что у него есть время, — осторожно ответил Майлз. — Вы, разумеется, пойдете к нему вместе с Никки.

— Понимаю, но… я думаю, Никки сторонится незнакомцев. Надо, чтобы этот человек понимал: Никки отчаянно любопытен, хотя и неразговорчив.

— Я удостоверюсь в том, что он понимает.

— У него много опыта общения с детьми?

— Нет, насколько я знаю. — печально улыбнулся Майлз. — Но, возможно, он будет благодарен за практику.

— При таких обстоятельствах — вряд ли.

— При этих обстоятельствах — боюсь, вы правы. Но я доверяю его суждению.

Несметное число так и не заданных вопросов вынуждено было подождать, когда подбежал Никки с новостью, что у всех новорожденных котят синие глаза. Почти истерическое выражение, кривившее его лицо при приезде сюда, исчезло. Кухня верно отражала его внутреннее состояние; с удовольствием отвлекшись на домашних животных и еду, он явно сильно успокоился. Катриона подумала, что теперь он отвлекся и снова стал разговорчив. Я была права, отправившись к Майлзу. Как Иллиан мог об этом знать?

Катриона позволила Никки рассказывать обо всем, пока тот не выдохся, — Нам надо идти. Моя тетя будет удивляться, куда мы делись. — Она поспешно заметила, что написала, куда они ушли, но не почему; Катриона в тот момент была так расстроена, что даже не попыталась упомянуть подробности. Она без удовольствия предвидела, как будет объяснять дяде с тетей все эти отвратительные неприятности, но они хотя бы знали правду и могли бы разделить ее негодование.

— Пим может вас отвезти, — немедленно предложил Майлз.

В этот раз он не предпринял никаких попыток задержать ее здесь, отметила она с мрачным весельем. Действительно, быстро учится, а?

Обещав, что позвонит ей тут же, как только разберется с обещанной Никки встречей, Майлз сам усадил их в заднее отделение лимузина и смотрел из ворот, как они уезжали. Пока они ехали, Никки затих, но эта тишина была уже далеко не такой удручающей.

Наконец он кинул на нее странный, оценивающий взгляд. — Мама… Ты отказала лорду Форкосигану потому, что он мутант?

— Нет, — моментально и твердо ответила она. Его брови изогнулись. Если он не получит более определенного ответа, то придумает свой, поняла она со внутренним вздохом. — Видишь ли, когда он нанял меня создать сад, на самом деле это было не потому, что он хотел сад или думал что я хорошо его сделаю. Он просто полагал, что это даст ему возможность часто со мной видеться.

— Ну, — сказал Никки, — это имеет смысл. Думаю, так и получилось, да?