пообщаться с доброй пол-дюжиной людей — Матушкой Кости, Пимом, даже Энрике. Ой — она забыла, что граф с графиней приехали домой. Хорошо, пять дюжин людей. Через мгновение яростного сомнения она ответила «Да».

Она надела на Никки ботинки, оставила сообщение для тети, заперла дверь и пошла за Иллианом к его автомобилю. Никки был бледен, и делался все тише и тише.

Поездка была короткой. Когда они выехали на улицу, где стоял особняк Форкосиганов, Катриона осознала, что даже не знает, дома ли Майлз. Ей нужно было позвонить ему по комму, но Иллиан так быстро внес свое предложение… Они проехали мимо высохшего под солнцем барраярского сада, лежащего ниже по склону. На дальней стороне пустого пространства виднелась маленькая одинокая фигура человека, сидевшего на краю земляной клумбы.

— Подождите, остановитесь!

Иллиан проследил за линией ее взгляда и сказал шоферу остановиться. Катриона распахнула дверцу и выбралась наружу чуть ли не раньше, чем машина припарковалась у тротуара.

— Могу ли я еще что-то сделать для вас, госпожа Форсуассон? — окликнул ее Иллиан, когда она остановилась в стороне, ожидая пока Никки выйдет.

Склонившись в нему, она ядовито выдохнула, — Да. Придушите Формонкриева.

Он искренне отдал ей честь. — Сделаю все что в моих скромных силах, мадам.

Его лимузин отъехал, и она, а Никки вслед за ней, перешагнула низко натянутую цепочку, отделяющую участок от тротуара, и зашагала вниз, в сад.

Почва была живой частью сада, она содержала сложную микроорганическую экосистему, однако эта почва умрет под солнцем и ее размоют дожди, если никто не позаботится о соответствующем наземном покрытии… Подойдя ближе, она увидела что Майлз сидел возле единственного растения в этом губительном месте, небольшого укоренившегося скеллитума. Трудно сказать, кто из них выглядел более отчаявшимся и жалким. Пустой кувшин стоял на ограждении возле его колена, а сам он беспокойно уставился на росток и пятно воды вокруг него. Услышав приближающиеся шаги, он кинул взгляд наверх. Его губы приоткрылись; выражение самого ужасного волнения промелькнуло на его лице, тут же подавленное и сменившееся выражением осторожной любезности.

— Госпожа Форсуассон, — сумел он произнести. — Что вы… э-э…. здесь.. гм, добро пожаловать. Рад видеть вас. Привет, Никки…

Она ничего не смогла сделать; первыми произнесенными ею словами были вовсе не те, что она репетировала сидя в лимузине, а скорее, — Вы что, вылили туда весь кувшин?

Он взглянул на росток, затем снова на нее. — А.. не надо было?

— Только возле корней. Разве вы не читали инструкций?

Он виновато снова поглядел на растение, будто ожидая обнаружить не замеченный им ранее ярлычок. — Какие инструкции?

— Те, что я вам послала, приложение… не важно. — Она прижала пальцы к вискам, стиснув их, чтобы привести в порядок свой кипящий мозг.

По жаркой погоде его рукава были закатаны; на ярком солнце были ясно видны неровные красные рубцы, окружающие его запястья, вместе с множеством тонких бледных линий значительно более ранних хирургических шрамов. Никки взволнованно уставился на них. Майлз наконец сумел отвести зачарованный взгляд от нее, вообще появившейся здесь, и заметил ее взволнованное состояние.

В его голосе почувствовалась надежда. — Думаю, вы пришли ко мне не по поводу озеленения.

— Нет. — Это будет трудно — а, может , и нет. Он знает. И он не сказал мне. — Вы уже слышали об этом… этом чудовищном обвинении, распространившемся вокруг?

— Вчера, — ответил он прямо.

— Почему вы не предупредили меня?

— Генерал Аллегре попросил, чтобы я подождал проверки секретности СБ. Если этот… уродливый слух имеет отношение к безопасности, я не вправе действовать полностью в своих интересах. Если нет… все равно это трудное дело. С обвинением я бы мог бороться. Но это — кое-что более неуловимое. — Он огляделся вокруг. — Однако, раз это волей-неволей дошло до вас, то его требование спорно и я считаю себя свободным от такой необходимости. Я думаю, наверное, было бы лучше продолжить этот разговор в доме.

Она подумала об этом пустынном месте, открытом и сверху, и всему городу. — Да.

— Вы не откажетесь? — он сделал жест в сторону особняка Форкосиганов, но никакого движения с намерением прикоснуться к ней. Катриона взяла Никки за руку, и они молча пошли за ним по тропинке и вокруг к охраняемому входу.

Он провел их на «свой» этаж, снова в ту светлую солнечную комнату, где прошел их памятный завтрак. В Желтой Гостиной он усадил ее с Никки на изящный бледно-желтый диван и сам сел на жесткий стул напротив. Вокруг его рта обозначились напряженные складки, которых она не видела с Комарры. Он склонился вперед, стиснув ладони между коленями, и спросил ее, — Как и когда это дошло до вас?

Она передала ему практически стенографическую — на ее взгляд — запись вторжения Формонкриева, подтверждаемую периодическими уточнениями Никки. Майлз серьезно выслушал запинающийся подробный рассказ Никки, отнесясь к нему с серьезным уважением, что, кажется, привело мальчика в равновесие, несмотря на пугающую его тему разговора. Хотя ему пришлось спрятать улыбку, сжав губы, когда Никки дошел до яркого описания того, как Формонкриеву разбили нос -…и он измазал всю форму! — Катриона моргнула, ошеломленная тем, что при этом оба кинули на нее одинаковый восхищенный мужской взгляд.

Но миг энтузиазма тут же прошел.

Майлз потер лоб. — Если бы я мог это решать, я прямо сейчас ответил бы на некоторые вопросы Никки. Но я, к сожалению, подозреваемый. Слова конфликт интересов даже частично не описывают моего положения. — Он тихонько вздохнул и откинулся на своем жестком стуле, неубедительно изображая непринужденность. — Самое первое, на что я хотел бы указать сейчас — все бремя обвинения, кажется, легло на меня. Волна от этого потока грязи, кажется, вас не затронула. Я хотел бы, чтобы так и оставалось. Если мы… не будем видеться, то никто не получит предлога обратить потом эту клевету против вас.

— Но при этом вы выглядите еще хуже, — возразила Катриона. — Все будет выглядеть так, будто я поверила лжи Алексея.

— А в противном случае все будет выглядеть так, что у нас был какой-то тайный сговор в убийстве Тьена. Я не знаю, как с этим справиться. Я только вижу, как можно наполовину уменьшить наносимый вред.

Катриона сильно нахмурилась, И оставить вас в полном одиночестве стоять под градом этих отбросов? Промедлив мгновение, она ответила, — Ваше предложение недопустимо. Найдите что-то другое.

Он изучающе понял взгляд на ее лицо. — Как вы пожелаете…

— О чем это вы? — потребовал объяснения Никки, морща брови в замешательстве.

— А, — Майлз коснулся пальцем губ и внимательно посмотрел на мальчика. — Кажется, мои политические противники обвинили меня в том, что я испортил дыхательную маску твоего папы, потому что хотел ухаживать за твоей матерью.

Никки сморщил нос, разбираясь в сказанном. — Вы правда попросили ее выйти за вас замуж?

— Ну да. Довольно неуклюжим способом. — Что, он действительно покраснел? Ей достался его быстрый взгляд, но она не знала, что он увидел на ее лице. Или какой сделал из этого вывод. — Но теперь я боюсь, что если мы с ней по-прежнему будем встречаться , то люди будут говорить, что мы, наверное, вместе замышляли дурное против твоего папы. А она боится, что если мы не будем этого делать, тогда люди скажут, будто это доказывает, что она уверена, что я — извини, что огорчаю тебя этими словами — убил его. Это называется — будь проклят если сделаешь это или если не сделаешь.

— Проклятье им всем, — резко сказала Катриона. — Меня не волнует, что любой из этих невежественных идиотов думает, говорит или делает. Пусть они подавятся своей мерзкой сплетней. — она стиснула руки на коленях. — Меня волнует, что думает Никки. — Мерзкий Формонкриев.

Форкосиган приподнял бровь в ответ. — Вы думаете, он не услышал бы об этом еще от кого-нибудь, как сейчас?