настоящим братом. Карин Куделка вызывала один лишь восторг. Форбреттены, вся остальная семья Куделок, Дув Галени, Ципис, Матушка Кости, Пим, даже Энрике… Майлз, казалось, так же небрежно и естественно собирал вокруг себя друзей, отличающихся умом, индивидуальностью и необычными способностями, как комета несла по небу свой сияющий хвост.

Оглядываясь назад, она осознала, как мало завел друзей Тьен. Он презирал своих коллег, своих рассеянных по миру родственников. Она говорила себе, что у него не навыка общения или он был просто слишком занят. Ни разу после школы у Тьена не появилось нового хорошего друга. Она была нужна, чтобы разделить его уединение; вместе одиноки — вот было точное определение их брака.

— Думаю, вы полностью правы, сэр Доносящийся из дома голос Никки сделался громче и выше, царапая ее материнский слух:

— Нет! Нет! — Он в чем то ослушался дядю? Катриона приподняла голову, вслушалась и тревожно нахмурилась — Гм… извините. — она коротко улыбнулась Иллиану. — По-моему, мне надо пойти кое-что проверить. Я сразу же вернусь…

Иллиан понимающе кивнул и с вежливым интересом принялся разглядывать сад вокруг себя.

Катриона зашла на кухню, медленно привыкая глазами к полумраку после яркого света снаружи, и тихо прошла через обеденную комнату в гостиную. В сводчатом проходе она в удивлении остановилась. Голос, который она слышала, не принадлежал ее дяде — это был Алексей Формонкриев. Никки съежился в углу в большом кресле дяди Фортица. Формонкриев нависал над ним, его лицо было напряженным, руки сжаты.

— Эти бинты, которые ты видел на запястьях лорда Форкосигана назавтра после убийства твоего папы, — настоятельно выспрашивал Формонкриев. — Что это было такое? Как их было много?

— Не знаю. — Никки затравленно пожал плечами. — Просто повязки.

— Хотя бы что за раны под ними были?

— Не знаю.

— Ну, глубокие порезы? Или ожоги и волдыри, как от плазмотрона? Ты не помнишь, ты их видел потом?

Никки опять пожал плечами, его лицо застыло. — Не знаю. Просто рваные, вот и все, думаю. У него до сих пор остались красные отметины. — его голос почти перехватило от слез.

Интерес отразился на лице Формонкриева. — Не замечал. Он очень заботится о том, чтобы носить одежду с длинными рукавами, не так ли? В самое лето, ха. Но на нем были еще какие-нибудь отметины — может быть, на лице? Ушибы, царапины или, может, подбитый глаз?

— Не знаю…

— Ты уверен?

— Лейтенант Формонкриев! — резко оборвала происходящее Катриона. Формонкриев, пошатнувшись, попытался выпрямиться. Никки поднял взгляд, облегченно открыв рот. — Что вы делаете?.

— А! Катриона, госпожа Форсуассон. Я пришел к вам. — он неопределенно махнул рукой на уставленную книгами комнату.

— Тогда почему вы не вышли ко мне в сад?

— Я воспользовался возможностью поговорить с Никки, и очень рад что смог это сделать.

— Мама, — проговорил Никки из своего кресла-заграждения, — он сказал, что лорд Форкосиган убил Па!

— Что? — Катриона уставилась на Формонкриева, настолько ошеломленная, что на мгновение у нее перехватило дыхание.

Формонкриев сделал беспомощный жест и убежденно посмотрел на нее. — Тайны больше нет. Правда стала известна.

— Какая правда? О чем?

— Об этом шепчутся по всему городу, только никто не смеет — или не хочет — ничего с этим сделать. Большинство из них просто сплетники и трусы. Но картина теперь ясна. Двое мужчин ушли на комаррскую пустошь. Вернулся только один и явно с какими-то довольно странными ранами. Несчастный случай с дыхательной маской, неужели! Но я сразу понял, что вы не могли подозревать грязной игры, пока Форкосиган на своем званом обеде не потерял бдительность и не сделал вам предложения. Неудивительно, что вы с криком убежали.

Катриона открыла рот. Кошмарные воспоминания снова охватили ее. Ваше обвинение физически невозможно, Алексей; я это знаю. Я сама их там нашла, и живого и мертвого. Волна соображений безопасности промелькнула в ее сознании. Была слишком короткая логическая цепочка от деталей смерти Тьена к людям и вещам, о которым никто не смеет упоминать. — Это было вообще не так. — Это прозвучало слабее, чем она намеревалась…

— Держу пари, Форкосигана никогда не допрашивали под суперпентоталом. Я прав?

— Он бывший сотрудник СБ. Сомневаюсь, что да.

— Как удобно. — Формонкриев скорчил ироничную гримасу.

— Меня допрашивали под суперпентоталом.

— Вас очистили от подозрения в соучастии, о да! Я был в этом уверен!

— В каком… соучастии? — слова застряли у нее в горле. Смущающие детали безжалостного допроса под наркотиком правды, который ей пришлось вынести на Комарре после смерти Тьена, вскипели в ее мозгу. Формонкриев опоздал со своим сенсационным обвинением. СБ успела подумать об этом сценарии, пока тело Тьена еще не остыло. — Да, мне задали все вопросы, какие, по вашему мнению, могут прийти в голову добросовестному следователю при допросе ближайшего родственника в случае такой таинственной смерти. — И даже больше. — И что?

— Таинственная смерть — о да, вы уже тогда что-то подозревали, я это знал! — Он отмахнулся от ее поспешной попытки исправить этот неудачный термин таинственный на в результате несчастного случая. — Поверьте мне, мне совершенно понятна эта отвратительная дилемма. Вы не решаетесь обвинить всесильного Форкосигана, этого лорда-мутанта. — при этом имени Формонкриев нахмурился. — Один бог знает, чем он может вам отплатить. Но, Катриона, у меня тоже влиятельные родственники! Я пришел предложить вам — и Никки — мое покровительство. Примите мою руку… доверьтесь мне… — он протянул к ней руки, почти коснувшись ее-… и вместе, клянусь вам, мы сможем предать это маленькое чудовище правосудию!

Катриона зашипела, на мгновение лишившись дара речи, и отчаянно начала шарить глазами вокруг в поисках какого-нибудь оружия. Единственное, что сразу пришло ей в голову, была каминная кочерга, было только неясно, обрушить ли ее ему на череп или затолкать в задницу…? Никки заплакал уже открыто, тоненькими напряженными всхлипываниями, а Формонкриев стоял между ними. Она попробовала его обойти; он опрометчиво попытался заключить ее в любовные объятья.

— Ой! — закричал он, когда ее кулак врезался в его нос, со всей возможной силой ее руки. Носовая косточка не воткнулась ему в мозг, убив на месте, как это описывалось в книгах — на такое она на самом деле и не надеялась — но по крайней мере его нос стал раздуваться и из него закапала кровь. Он схватил ее за запястья прежде, чем она успела собрать силы и решимость для второй попытки. Ему приходилось крепко ее удерживать на расстоянии от себя, потому что она вырывалась из захвата.

Ее шипение наконец вылилось в слова, которые она почти провизжала:

— Отпусти меня, ты, законченный кретин!

Он изумленно уставился на нее. Только она восстановила равновесие и собралась выяснить, не сработает ли пресловутый прием «коленом в пах» лучше, чем «удар в нос», как из дверного прохода позади нее раздался смертельно холодный голос Иллиана.

— Леди попросила вас отпустить ее, лейтенант. Ей не нужно повторять дважды. И… даже один раз.

Формонкриев поднял взгляд и выпучил глаза, запоздало узнав бывшего шефа СБ. Его руки резко разжались, пальцы извивались, будто пытаясь стряхнуть вину. Его губы зашевелились, но только с третьей попытки он сумел выдавить, — Капитан Иллиан! Сэр! — Он попытался отдать честь, но тут до него дошло, что Иллиан одет в штатский костюм, и этот жест превратился в осторожное прикосновение к забитому и хлюпающему носу. В удивлении он уставился на измазавшую руку кровь.