Майлз раздраженно покачал головой. — Прежде всего, Марк: зачем, ради бога, ты взял Карин с собой в Шар?

Марк посмотрел на него с недоверием. — Что ты имеешь в виду?

— Ну… да… но ты, конечно же, знал, что это не…гм… не… м-м.. неподходящее место для молодой барраярской ле….

— Майлз, ты вопиющий лицемер! — сказала Карин с негодованием. — Когда бабушка Нейсмит говорила нам, что ты сам там был — и несколько раз…!

— Это было по делам, — сказал Майлз чопорно. — Поразительно, сколько межзвездного военного и индустриального шпионажа проходит через Шар. Вы бы лучше понимали, что бетанская служба безопасности тоже его прослеживает.

— О, да? — сказал Марка. — И мы должны еще поверить тебе на слово, что ты некогда не пробовал тамошних услуг, пока ожидал своих связных…?

Майлз умел узнать момент, когда необходимо предпринять стратегическое отступление. — Я думаю, что нам теперь надо идти на обед. Либо все подгорит или высохнет, а Матушка Кости очень рассердится на нас за то, что мы испортили ее представление. И она уйдет на службу к тете Элис, а мы все вынуждены будем вернуться к замороженным полуфабрикатам.

Эта ужасная угроза достигла разума и Марка, и Карин. Да, а кто вдохновил его повара на создание всяческих соблазнительных рецептов с использованием жучиного масла? Матушка Кости, конечно, не вызвалась на это сама. Все это сильно попахивало заговором.

Он выдохнул и предложил руку Катрионе. После секундного колебания и взволнованного взгляда поддержки, адресованного Энрике, она приняла приглашение, и Майлз повел их всех прочь из лаборатории и снова наверх в гостиную, следя чтобы никто не сбежал.

— Там внизу все в порядке, милорд? — вполголоса спросил Пим обеспокоено.

— Поговорим об этом позже, — ответил Майлз, также вполголоса. — Пусть подают следующее блюдо. И предлагайте больше вина.

— Мы должны подождать доктора Боргоса?

— Нет. Он будет занят.

Пим беспокойно дернулся, но вернулся к своим обязанностям. Тетя Элис, будь благословенно ее умение вести себя в обществе, не попросила о поддержке, но вела разговоры непосредственно лишь на нейтральную тему; ее упоминание об императорской свадьбе сразу переключило на это мысли большинства присутствующих. Возможно кроме мыслей Марка и коммодора Куделки, уставившихся друг на друга в осторожном молчании. Майлз подумал, не стоит ли конфиденциально предупредить Ку, что отколотить Марка его тростью-шпагой — это плохая идея, или, наоборот, такое замечание принесло бы больше вреда чем пользы. Пим налил доверху вином бокал Майлза прежде чем тот успел объяснить, что отданные шепотом распоряжения не относятся к нему самому. Но, черт возьми. Некоторая… нечувствительность стала казаться все более привлекательным состоянием.

Он совсем не был уверен, хорошо ли Катриона проводит время; она снова совсем ушла в себя и иногда посматривала на пустое место доктора Боргоса. Хотя замечания лорда Доно дважды вызвали ее смех. Бывшая леди Донна превратилась в поразительно красивого мужчину, понял Майлз при ближайшем рассмотрении. Остроумный, экзотический, вероятный наследник графства… и, стоит об этом задуматься, с самым ужасным несправедливым преимуществом в опыте любви.

Оруженосец унес тарелки после основного блюда — жареной на гриле синтезированной говяжьей вырезки со сделанным на скорую руку гарниром из сладкого перца, сопровождаемой темно-красным вином. Подали десерт: скульптурно оформленные холмы замороженного вещества цвета крема и слоновой кости, инкрустированные ярким орнаментом из свежих глазированных фруктов. Пим избегал взгляда своего лорда, но Майлзу поймал его за рукав, когда тот проходил мимо, и Пиму пришлось склонился к нему на слово.

— Пим… это то, о чем я думаю?

— Нельзя было ничем помочь, милорд, — пробормотал в ответ Пим, осторожно оправдываясь. — Матушка Кости сказала, что будет либо это, либо совсем ничего. Она все еще действительно разъярена по поводу соусов, и заявляет, что она переговорит с Вами после этого.

— О. Я вижу. Ладно. Продолжайте.

Он поднес ко рту ложку и отважно попробовал. Его гости с сомнением последовали его примеру — хотя Катриона кинула на свою порцию взгляд, недвусмысленно и неожиданно выражающий восхищение, и, склонившись вперед, обменялась улыбками с Карин на другом конце стола; та ответила ей непонятным, но явно торжествующим знаком. Ко вящему ужасу ситуации, эта штука восхитительно таяла во рту, задействовав, кажется, все примитивные рецепторы удовольствия во рту Майлза одновременно. Запив это блюдо сладким и сильным по вкусу золотым десертным вином, Майлз почувствовал себя так, будто его небо обжег вкусовой взрыв — вкус вина и десерта абсолютно дополняли друг друга. Он чуть не закричал, но вместо этого он широко улыбнулся и выпил еще глоток. Кое-как его званый обед похромал дальше.

Разговор о свадьбе Грегора и Лаисы дал Майлзу повод рассказать милый, легкий, забавный анекдот о его общественном долге — подготовить и привезти подарок от его Округа к свадьбе императора: это была скульптура из кленового сахара, и она изображала партизана верхом на лошади, в натуральную величину. Этот рассказ, наконец, заставил Катриону на мгновение улыбнуться ему, а не какому-то другому мужчине. Он мысленно выстроил наводящий вопрос о садах, чтобы вытянуть ее наружу из ее скорлупы; уверен, она могла бы сверкать, если бы только разговор касался того, что ей интересно. Он на мгновение пожалел, что не подготовил леди Элис к этому маневру; так все выглядело бы более тонко, но согласно первоначальному плану его тетя сидела бы на другом месте…

Майлз затянул паузу чуть дольше, чем следовало. Радушно перехватив инициативу, Иллиан обратился к Катрионе.

— Кстати о свадьбах, госпожа Форсуассон, как долго Майлз ухаживал за вами? Вы все же вознаградили его свиданием? Лично я думаю, вам стоило его поводить за нос и заставить потрудиться для этого.

Струя холода хлынула во внутренности Майлза. Элис прикусила губу. Даже Галени вздрогнул.

Оливия огляделась в замешательстве. — Я думала, что мы не будем об этом.

Ку, рядом с нею, пробормотал, — Тихо, малышка.

Лорд Доно, со своей злобной невинностью Форратьеров, повернулся к Оливии и спросил, — А что мы были не должны упоминать?

— О, но если капитан Иллиан сказал это, все в порядке, — закончила она.

Умственные способности капитана Иллиана пострадали в прошлом году, подумал Майлз. Абсолютно точно, что он сам не в порядке.

Ее пристальный взгляд скрестился со взглядом Майлза. — Или возможно…

Нет, безмолвно завершил Майлз ее фразу.

Лицо Катрионы, живое и удивленное секунду назад, превратилось в мраморную скульптуру. Это произошло не мгновенно, но было безжалостно, неумолимо, словно природная катастрофа. Тяжесть, упавшая на сердце Майлза, была сокрушительна. Пигмалион наоборот; я превращаю живых женщин в белый камень…Он знал этот суровый опустошенный взгляд; он видел это в один плохой день на Комарре, и надеялся никогда больше не видеть этого на ее прекрасном лице.

Падающее сердце Майлза столкнулось с его пьяной паникой. Я не могу позволять себе потерять ее, не могу, не могу. Импульсивные скороспелые действия и блеф уже позволяли ему раньше выигрывать сражения.

— Да, э-э, весьма, ну в общем, итак, что подсказывает мне, госпожа Форсуассон, я собирался спросить Вас — вы выйдете за меня замуж?

Мертвая тишина повисла над столом.

Катриона сначала никак не ответила вообще. На мгновение показалось, что она будто бы и не слышала его слов, и Майлз почти поддался убийственному желанию повторить это еще раз погромче. Тетя Элис спрятала свое лицо в руках. Майлз чувствовал, как его перехватившая дыхание усмешка становится все более болезненной и сползает с его лица. Нет, нет. Что я должен был сказать — что я хотел сказать…, хотел попросить передать мне жучиное масло? Слишком поздно…

Она с видимым трудом сглотнула и заговорила. Ее слова упали с губ как ледяные осколки, падая по