конце концов, я оказался сыт собой по горло, как к этому времени все остальные — мной, и вышел из этого.

Этот измученный мальчик исчез, оставив серьезного старого человека милосердно осуждать его. Это объясняло, почему его отец, хотя во многом он был старым барраярцем, никогда не позволял себе предлагать Майлзу устроить брак по договоренности как разрешение его романтических проблем и даже не критиковал его немногие любовные романы. Майлз дернул подбородком и одарил отца кривой улыбкой. — Ваша стратегия не подходит мне, сэр. От алкоголя я чувствую себя больным. Но не готовым на самоубийство. И мне есть, что терять.

— А я ее и не рекомендовал, — сказал граф мягко. Он выпрямился. — Позже — намного позже — когда у меня тоже было слишком много чего терять, я получил твою мать. Ее доброе мнение было единственным, которое мне было нужно.

— Да? И если бы ты рисковал его потерять? Как бы ты это вынес? — Катриона…

— Наверное, встал бы на колени и принял всю вину на себя. — граф покачал головой и медленно улыбнулся. — Так, а… когда нам позволят встретиться с этой женщиной, которая произвела на тебя столь подбадривающий эффект? С ней и с ее Никки. Может быть, ты вскоре мог бы пригласить ее сюда на обед?

Майлз съежился. — Только не… не на обед. Пока что.

— Я видел ее мельком и так расстраивающе недолго. Из того, что я успел заметить, я сделал вывод, что она очень привлекательна. Не слишком хрупкая. Она славно вырывалась, просто отлетела от меня. — при этом воспоминании граф Форкосиган коротко усмехнулся. Отец Майлза разделял архаичный барраярский идеал женской красоты, подразумевавший способность выжить в голодное время; Майлз признал, что и его самого впечатлял подобный стиль. — И в меру атлетична. Несомненно, от тебя она бы убежала. В следующий раз я порекомендовал бы тебе уговоры, а не прямое преследование.

— Я пытался, — вздохнул Майлз.

Граф поглядел на своего сына, полушутливо — полусерьезно. — Знаешь, эта твоя вереница женщин очень смущала нас с матерью. Мы не могли сказать, предстоит нам породниться с кем-то из них или нет.

— Какая такая вереница? — сказал Майлз с негодованием. — Я привел домой только одну галактическую подружку. Одну. И я не виноват, что с ней у нас не сработало.

— Плюс еще несколько, гм, необычных леди, украшавших рапорты Иллиана, с которыми не зашло так далеко.

Майлзу показалось, что он чувствует как к него глаза вылезают на лоб. — Но как он мог… Иллиан никогда не знал… он никогда не сказал бы вам о… Нет. Не говори мне. Я не хочу знать. Но, клянусь, в следующий раз когда я его увижу… — он с негодованием посмотрел на графа, смеявшегося над ним с совершенно честным лицом. — Думаю, Саймон не вспомнит. Или притворится, что этот так. Чертовски удобная эта выборочная амнезия, которую он у себя выработал. — Он добавил, — Ну, как бы то ни было, о всех существенных из них я рассказал Катрионе. Еще там.

— О? Ты признавался или хвастал?

— Готовился к будущему. Честность… это единственный способ вести себя с нею.

— Честность — единственный способ вести себя с кем угодно, когда вы так близки, что буквально живете в шкуре друг друга. Так… и эта Катриона — еще одно увлечение страсти? — граф заколебался, прищурив глаза. — Или она — та, которая навсегда и беззаветно полюбит моего сына, будет честно вести его дом и состояние, останется с ним в опасности, нужде и смерти и поднесет руку моего внука к моему погребальному костру?

Майлз замер в мгновенном восхищении умением своего отца. Это вызвало у его в памяти траекторию боевого истребителя, пикирующего на обнаруженную огневую точку. — Это было бы… Приложением Б, сэр. Все вышеупомянутое. — он сглотнул. — Я надеюсь. Если я снова не сморожу глупость.

— Так когда мы сможем увидеться с ней? — рассудительно повторил граф.

— Все еще пока не улажено. — Майлз встал на ноги, ощущая, что мгновение, когда он может отступить с достоинством , быстро проходит. — Я дам вам знать.

Но граф не поддержал его эксцентричный юмор. Вместо этого он посмотрел на своего сына уже серьезным, хотя еще сердечным, взглядом. — Я рад, что ты встретился с ней тогда, когда стал уже достаточно взрослым чтобы понять свою собственную точку зрения.

Майлз отдал ему приветствие аналитика — неопределенный взмах двух пальцев где-то возле лба. — Я тоже , сэр.

Катриона сидела за коммом своей тети, пытаясь составить резюме, которое скрыло бы факт ее недостаточной опытности от инспектора городского ботанического питомника, снабжавшего общественные сады города. Она не собиралась, черт бы все это побрал, ссылаться на имя Лорда Аудитора Форкосигана. Тетя Фортиц уехала на свои утренние занятия, а Никки отправился на прогулку вместе с Артуром, сыном Пима, под присмотром старшей сестры Артура. Когда уже второй звонок в дверь оторвал ее внимание от этой проблемы, Катриона внезапно осознала, что в доме она одна. Могли бы вражеские агенты, решившиеся на похищение, постучать в парадную дверь? Майлз это знал бы. Она представила, как в особняке Форкосиганов Пим ледяным голосом сообщает нежелательным гостям, что им надо обойти дом сзади и войти в дверь для шпионов… которая несомненно была бы снабжена соответствующим высокотехнологичным заграждением. Обуздав свою новую паранойю, она встала и вышла во входной холл.

К ее облегчению и удовольствию, вместо цетагандийских захватчиков на пороге стоял ее брат, Хьюго Форвейн, вместе с внешне привлекательным мужчиной, в котором она, неуверенно моргнув, узнала Базиля Форсуассона, ближайшего кузена Тьена. Она виделась с ним раньше только раз, на похоронах Тьена, где она достаточно долго проговорила с ним, официально принимая от него опекунство над Никки. Лейтенант Форсуассон занимал должность в транспортном управлении большого военного космопорта в Округе Форбреттен; когда она в первый и последний раз его видела, он был одет по мрачно-официальному случаю в зеленую армейскую форму, однако сегодня он предпочел более небрежную гражданскую одежду.

— Хьюго, Базиль! Какой сюрприз… входите же, входите! — Она сделала жест в сторону парадной гостиной госпожи Фортиц. Базиль ей признательно, вежливо поклонился и отказался от предложения чая или кофе — спасибо, они уже попили чаю на станции монорельсовой дороги. Хьюго быстро сжал ее руки, взволнованно улыбнувшись перед тем, как сесть. Ему шел пятый десяток; он слегка располнел благодаря и своей сидячей работе в Имперском Управлении шахт, и заботе его жены Розали. Удивительно, но ему это придавало солидный и уверенный вид. Однако тревога сжала горло Катрионы, стоило ей заметить напряженность в его лице. — Все в порядке?

— С нами все в порядке, — ответил он со странным ударением на этом слове.

Ее охватил холод. — Папа… ?

— Нет, с ним тоже все хорошо. — Он нетерпеливо отмахнулся от ее беспокойства. — Единственный член семьи, за которого мы сейчас волнуемся — это ты, Кэт.

Катриона озадаченно уставилась на его. — Я ? У меня все хорошо. — Она устроилась в большом дядином кресле в углу. Базиль подвинул один из изящных стульев и чуть неловко взгромоздился на него.

Хьюго передал приветы от своей семьи — Розали, Эди и мальчиков — затем неопределенно огляделся вокруг и спросил, — А дядя и тетя Фортиц дома?

— Нет, никого из них нет. Хотя тетя вскоре вернется с занятий.

Хьюго нахмурился. — На самом деле я надеялся, что мы сможем увидеться с дядей Фортицем. Когда он вернется?