сопровождавший ее закон. На следующий день, 3 января, и то, и другое без возражений было принято ВЦИК, а 4 января опубликовано в «Правде». Подготовленная для первоочередного принятия Учредительным собранием, Декларация была призвана с самого начала и самым решительным образом противопоставить Советы и Учредительное собрание, исключив всякую возможность для консолидации власти последнего. В категорической форме Декларация провозгласила, что Россия была и остается Республикой Советов и что вся власть в центре и на местах принадлежит этим Советам. Она безоговорочно подтвердила все важнейшие внутри- и внешнеполитические законы и мероприятия Советского правительства, а на случай, если что-то было упущено, предусмотрела отказ от любых законодательных претензий со стороны Учредительного собрания. В сопровождавшем Декларацию законе подчеркивалось, что любая попытка отдельного лица или учреждения, в том числе Учредительного собрания, взять на себя те или иные функции государственной власти будет расценена как контрреволюционный акт и подлежит подавлению любыми средствами, включая применение вооруженной силы (53). Недвусмысленность посыла была очевидной: либо Учредительное собрание добровольно уступает свои полномочия и покидает сцену, либо его заставят это сделать. В этом состояло серьезное тактическое отличие Декларации от более ранних ленинских «Тезисов» по Учредительному собранию, которые предусматривали возможность широкого сотрудничества Советов и Учредительного собрания при главенстве Советов.
Пока большевики и левые эсеры готовили сцену для скорой кончины Учредительного собрания, их оппоненты — особенно эсеры, поскольку фракция меньшевиков была совсем малочисленной — продолжали подготовку к его работе. Правда, после событий 28 ноября у эсеровского ЦК были серьезные сомнения в том, что Учредительному собранию все-таки будет позволено собраться (54). Тем не менее, в течение первой половины декабря эсеровские делегаты, прибывшие в Петроград из провинции, продолжали регулярно собираться, нередко в их импровизированном общежитии на Болотной улице (55). Ближе к середине месяца, когда эсеровская делегация в столице насчитывала уже примерно 150 человек, она собиралась ежедневно, чтобы обсудить и пересмотреть проект законодательства, отобрать кандидатуры выступающих, проинструктировать их и даже отрепетировать выступления главных докладчиков. Были созданы различные комиссии, распределившие между собой такие задачи, как координация агитационной и пропагандистской работы в Петрограде; установление и поддержание связей с Советами и партийными организациями в провинции; координация деятельности эсеровской фракции с другими фракциями Учредительного собрания, включая левых эсеров (это была задача межфракционной комиссии); подготовка и публикация ежедневных бюллетеней, брошюр и листовок; написание проектов базовых законов, касающихся формы политической власти и политического устройства новой России, а также основ экономической и социальной реформ. Эсеры считали принципиально важным как можно раньше продемонстрировать подлинное лицо большинства Учредительного собрания и даже записали эту задачу первым пунктом в резолюции, принятой четвертым съездом их партии, состоявшимся в начале декабря (56).
Так, самыми важными комиссиями у эсеров были комиссия по основным законам и специальный комитет первого дня, единственным назначением которого было строить планы открытия Учредительного собрания и координировать стратегию и тактику первого заседания (57). Уже 18 декабря эсеровская фракция одобрила проект предложенной комитетом декларации, которая официально приветствовала факт свержения политической и юридической системы царизма; навечно дезавуировала самодержавие как форму правления; провозглашала Россию демократической федеративной республикой и подчеркивала, что до момента принятия основных законов вся государственная власть в стране принадлежит Учредительному собранию (58).
В конце месяца большая часть проектов реформенного законодательства, написанных комиссией по фундаментальным законам, была рассмотрена и одобрена преимущественно центристским бюро эсеровской фракции, и основные мысли этих проектов были включены в краткий программный манифест, получивший широкое хождение (59). Этот манифест призван был привлечь внимание к мерам, разработанным или разрабатываемым фракцией для немедленного осуществления Учредительным собранием. Для решения вопроса о мире предлагалось создать представительную делегацию, способную вести переговоры на высшем уровне со всеми воюющими державами. Целью этих переговоров должно было стать скорейшее заключение всеобщего мира, без победителей и побежденных. Но еще до окончания этих переговоров все желающие военнослужащие должны были быть демобилизованы, а российская армия переведена на добровольную основу. Национальный вопрос предполагалось решать путем самоопределения национальных меньшинств внутри Российской федеративной демократической республики. Что касается аграрной реформы, имевшей принципиальное значение для эсеров, то манифест предусматривал, что еще до начала осенней страды все частнособственнические земли будут перераспределены земельными отделами между трудящимися крестьянами в соответствии с принципом равного землепользования и без компенсации владельцам. В сфере промышленности предусматривалось введение государственного регулирования и контроля при самым широким участии рабочих организаций, а со временем, переход управления производством в руки самих трудящихся. Манифестом также предусматривалось законодательное перекладывание бремени выплаты военных долгов с трудящихся на собственнические классы; введение восьмичасового рабочего дня, минимальной заработной платы и всех форм социального страхования; ведение активной борьбы с безработицей и обеспечение масс предметами первой необходимости. Из манифеста было видно, как далеко влево готово зайти большинство эсеровской фракции и бюро, для того чтобы привлечь голоса сторонников Советской власти. Если сравнить пункты манифеста с программой умеренных большевиков до и сразу после свержения Временного правительства, то, возможно, единственным отличием будет отсутствие требования исключения несоциалистических партий из состава правительства (60). Неслучайно убежденный правый эсер, аграрий Николай Огановский презрительно окрестил деятельность бюро фракции «викжелистой» (61).
Около 20 декабря, когда была объявлена дата открытия Учредительного собрания, эмиссары эсеровской межфракционной комиссии встретились с Штейнбергом, Карелиным и Колегаевым, чтобы прозондировать почву на предмет возможного сотрудничества. Николай Святицкий, один из эмиссаров, позже вспоминал, что у них был долгий, напряженный спор, после которого левые эсеры дали ясно понять, что они «по другую сторону баррикад», т. е., с большевиками (62). Еще бы! Кроме того, нужно отметить, что многие левые эсеры надеялись, что им удастся привлечь на свою сторону достаточное количество номинально эсеровских крестьянских делегатов, чтобы играть в Учредительном собрании самостоятельную решающую роль.
И до, и после этой неудачи руководство партии эсеров неизменно поддерживало забастовки госслужащих, требующих немедленного созыва Учредительного собрания, и стремилось использовать все возможности, чтобы расширить агитацию в его пользу среди петроградских рабочих, солдат и матросов, в частности, силами Союза защиты Учредительного собрания (63). Оно также пыталось воздействовать на большевиков с помощью крестьян, поддерживающих Учредительное собрание. Отражением этих усилий может служить телеграмма, подписанная Черновым от лица старого, эсеровского ЦИК Советов крестьянских депутатов, которая получила хождение в сельских районах в конце декабря. В этой телеграмме Чернов утверждал, что назначение советскими властями Третьего Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов на 15 января, т. е., много позже Учредительного собрания (5 января), а Третьего Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов на 8 января направлено на то, чтобы лишить крестьян решающего голоса и облегчить подавление Учредительного собрания. Через голову нового, объединенного, ВЦИКа старый ЦИК Советов крестьянских депутатов перенес дату крестьянского съезда на 8 января — так, чтобы он совпал со съездом Советов рабочих и солдатских депутатов. Затем он обратился к верным Учредительному собранию крестьянским Советам с призывом прислать своих представителей в Петроград, снабдив их политическими инструкциями на предмет поддержания неприкосновенности Учредительного собрания до 5 января — несомненно, чтобы противостоять возможным посягательствам на него со стороны сторонников Советской власти (64).
Впрочем, это было и все. Невзирая на усилия, предпринимаемые Союзом защиты и эсеровской военной комиссией с целью обеспечить безопасность Учредительного собрания, руководство партии эсеров опасалось вести серьезные приготовления к защите из навязчивого страха, что они могут спровоцировать правительство на ответные действия. В ответ на настойчивые призывы военной комиссии перейти,