развития революции, а также об относительной независимости крупных, номинально подчиненных ЦК, органов партии в тот период, наличие глубоких разногласий в партии по вопросу о роли Учредительного собрания не является неожиданностью. И в этом случае, как и раньше, речь шла о принципиально разном видении теоретических и стратегических составляющих проблемы Лениным и его товарищами в ЦК, с одной стороны, и умеренными большевиками во главе, по-прежнему, с Каменевым, с другой.
Как мы помним, в конце октября — начале ноября умеренные были разочарованы безуспешностью своих попыток способствовать созданию широкого социалистического коалиционного кабинета или хотя бы обеспечить реальную подотчетность Совнаркома ВЦИКу. После этой своей неудачи они оказались, добровольно или вынужденно, лишены руководящих позиций в партии и правительстве. При этом, однако, они не утратили ни веры в правильность и важность своего дела, ни решимости сделать все, что потребуется, чтобы вернуть партию с взятого ею курса на насилие и экстремизм на более умеренный путь. Во всяком случае, нарастание политических противоречий и хаоса в экономике в последующие недели ноября только укрепили их уверенность в том, что Ленин с Троцким ведут и революцию, и страну к неизбежному краху. Свою последнюю надежду они возлагали на Учредительное собрание, которое неизменно рассматривали как единственную инстанцию, которая может решить вопрос о будущем политическом и социальном устройстве революционной России.
Ближе к концу ноября, когда вопрос о судьбе Учредительного собрания начал выходить на передний план, Каменев, Рыков, Милютин и Ногин направили в ЦК заявление с просьбой о восстановлении на своих постах. Ни это заявление умеренных, известное в историографии как «Письмо 4-х», ни письменный ответ Ленина на него до сих пор не опубликованы и не рассекречены. Однако едва ли можно сомневаться в том, что стремление умеренных вернуться было продиктовано их желанием побороться за свои взгляды на Учредительное собрание внутри партийного руководства. Протокол заседания ЦК от 29 ноября, на котором обсуждалось заявление умеренных, дает понять, что оно было встречено отказом, потому что было очевидно, что их позиция не изменилась и что, как сказал Урицкий, «совершенно нет гарантии, что, оставшись вновь в меньшинстве, они опять не выступят с такими же [как перед Октябрьским восстанием и во время переговоров с Викжелем] письмами и выступлениями» (38).
Тем не менее, у четверки еще оставались карты на руках. Дело в том, что практически все ведущие представители умеренных большевиков были избраны делегатами Учредительного собрания, поскольку избирательные списки большевистской партии формировались в конце сентября, когда влияние умеренных было на пике. Предсказать, как делегация в целом поведет себя в отношении Учредительного собрания в сложившихся условиях, было невозможно. Однако умеренные подбадривали себя тем, что во время Демократического совещания в конце сентября 1917 г. значительное большинство большевистской делегации, бывшей, по существу, последним официальным собранием руководителей партийных организаций страны (эквивалентным по численности партийному съезду), выступило на их стороне по вопросу о Предпарламенте против Троцкого и ленинистов (39).
Многое из того, что касается кампании умеренных большевиков по поддержанию в партии незыблемости авторитета Учредительного собрания в то время, остается неясным. Известно лишь, что на первом организационном собрании большевистских делегатов Учредительного собрания, состоявшемся в начале декабря в Таврическом дворце, после замечаний Ленина об отношении ЦК и Совнаркома к Учредительному собранию, умеренные получили большинство на выборах во Временное бюро фракции. В его состав вошли Каменев, Ногин, Рыков, Милютин, Рязанов и Ларин — короче говоря, большинство из тех, кто в начале ноября покинул высшие посты в партии и правительстве (40).
Под руководством этого умеренного бюро, большевистская фракция начала проводить собственную линию, основанную на принципе верховенства Учредительного собрания как высшей инстанции, определяющей дальнейшую политическую судьбу России. Игнорируя принятое на заседании ЦК 29 ноября и, несомненно, доведенное до их сведения Лениным решение о нецелесообразности преждевременного вызова в Петроград всего большевистского делегатского корпуса, фракция дала задание Временному бюро обеспечить немедленную явку всех недостающих делегатов. Тем временем, бюро должно было начать подготовку проекта законодательства для представления на рассмотрение Учредительного собрания. Фракция также проголосовала за немедленный созыв всероссийского партийного съезда или конференции для выработки партийной линии по отношению к Учредительному собранию. В ожидании решений этого партийного форума, делегация выступила против попыток Совнаркома контролировать процесс созыва Учредительного собрания и определять его структуру (41).
Расхождения в действиях между ЦК большевиков и большевистской фракцией Учредительного собрания, проявившиеся в этих шагах умеренных, стали главной темой обсуждения на заседании ЦК 11 декабря (42). На нем было принято решение немедленно вызвать в Петроград всю партийную делегацию Учредительного собрания. Также было решено, что на следующий день (12 декабря) на одобрение фракции будет представлен написанный Лениным проект «Тезисов по вопросам Учредительного собрания». Существующая республика Советов, говорилось в этих «Тезисах», представляет собой значительно более высокую форму демократии, чем буржуазная республика и Учредительное собрание. Единственная возможность разрешить кризис, вызванный противоречиями между общими итогами выборов в Учредительное собрание и народными чаяниями, заключается в максимально широком использовании перевыборов и безоговорочном признании Советской власти Учредительным собранием (43). Иначе говоря, «Тезисы» представляли собой строгий запрет на отношение к Учредительному собранию как к легитимному выражению воли народа, т. е., так, как относились умеренные большевики. Учредительное собрание должно было быть лишено власти и влияния, но при этом состояться. Наблюдать за тем, чтобы в своей дальнейшей деятельности большевистская фракция руководствовалась этими принципами, было поручено Бухарину и Сокольникову. На том же заседании ЦК 11 декабря была принята еще одна, также написанная Лениным, резолюция о необходимости избрать новое Временное бюро. Требование прежнего бюро о созыве партийного съезда или конференции даже не рассматривалось (44). В связи с этим, едва ли можно считать совпадением тот факт, что в тот же самый день (11 декабря) Каменев, Рыков, Рязанов, Ларин и Милютин были выведены из состава большевистской фракции ВЦИК (45).
О заседании большевистской делегации Учредительного собрания, состоявшемся 12 декабря, известно немногое. Согласно извещению, посланному Свердловым Временному бюро, заседание было перенесено из Таврического дворца в Смольный, с тем чтобы в нем могли принять участие члены ЦК (46). Это обстоятельство, а также то, что делегаты, еще не прибывшие в Петроград, не успевали на это заседание, давало ленинистам огромное преимущество. Повестка дня заседания, одобренная накануне Центральным Комитетом, включала доклад представителя ЦК (несомненно, предусматривавший разнос поведения фракции), рассмотрение ленинских «Тезисов» и выборы нового бюро — в таком порядке (47). Известно, что Ленин лично представил собравшимся свои «Тезисы», и они были одобрены (48). Что же касается выборов нового бюро, то все, что о них известно, это то, что председателем, вместо Каменева, был избран Александр Шляпников (49). Умеренное крыло партии потерпело новое сокрушительное поражение.
Главный пункт ленинских «Тезисов» об Учредительном собрании — мысль о том, что любая форма государственного устройства, предложенная Учредительным собранием, будет непозволительным шагом назад от республики Советов, созданной народом в ходе Октябрьской революции, — лег в основу энергичной пропагандистской кампании, которую вели среди петроградских рабочих и солдат большевики, а также левые эсеры во второй половине декабря 1917 г. и в первые дни нового года. В начале этой кампании, 20 декабря, Совнарком, под нажимом левых эсеров, принял решение созвать Учредительное собрание 5 января — при условии, что необходимые 400 делегатов будут к тому времени на месте (50). Двумя днями позже это решение было подтверждено резолюцией ВЦИКа. Одновременно, явно в противовес Учредительному собранию (если такая необходимость возникнет), ВЦИК назначил созыв всероссийских съездов Советов рабоче-солдатских и крестьянских депутатов на 8 и 12 января соответственно (51).
Вопросы, касающиеся открытия и работы Учредительного собрания, должны были обсуждаться на заседании Совнаркома 2 января. Однако это обсуждение было отложено до совместного чрезвычайного заседания центральных комитетов большевиков и левых эсеров, которое должно было состояться тем же вечером, но позднее (52). Информации об этом заседании сохранилось мало, хотя с уверенностью можно сказать, что там обсуждались ленинская Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа и
