– Кони!

– Я сказала – нет!

– Ну хоть то, что в рюкзаке по седельным сумкам распихать…

– Нет! Все, тема закрыта, – она окатила строптивца колючим взглядом, герцог взгляда не отвел, но понял совершенно ясно, что ковылять Ивану с браслетом и рюкзаком. Захотелось выматериться в голос и садануть обо что-нибудь кулаком, сгоняя поднявшееся бешенство. Сдержался.

Не прощаясь с лошадницей, круто развернулся и быстрыми шагами пересек двор, сходу влетел в седло, раздраженно поглядывая на возящегося с лямками Ивана. Под пристальным взглядом хозяина раб занервничал, движения стали суетливыми, что никак не способствовало продвижению дела. Влад терпеливо ждал, ловя себя на желании подогнать неуклюжего. И не только словами. Наконец, Иван справился с непослушной вещью и застыл, преданно глядя на всадника. Преданности той грош цена, но так положено и двое четко отыгрывали свои роли.

– Пошел! – скомандовал герцог не то коню, не то человеку. Каждый принял приказ на свой счет. И хорошо – не придется никого приглашать персонально.

Влад, как мог давил раздражение, следя за тем, чтоб конь не шел слишком быстро или вовсе не перешел на рысь, помня о том, что в хвосте плетется излишне нагруженный довесок. До зуда в том месте, что придавливало седло, хотелось обернуться, убеждаясь, что тот, кто сзади, не отстал, хотя его сопение отчетливо слышалось в окружающей тишине. Уберегая себя от соблазна, не оборачиваясь, но в полной уверенности, что его услышат, приказал:

– Вперед!

Его услышали и совсем скоро чуть сгорбленная, прихрамывающая фигура выдвинулась вперед и теперь маячила в считанных сантиметрах от лошадиной морды. Конь недовольно зафыркал, Влад натянул поводья, придерживая четвероногого, кто его знает, что в норовистую башку придти может. Отпустив Ивана шагов на пять, ослабил поводья.

Что бы там себе Влад ни думал, а шагал подопечный достаточно резво, даже хромать вроде стал поменьше, только изредка поводил плечами, стараясь поудобней пристроить рюкзак на битой спине.

Двигались молча. Влад справедливо опасался, что стоит открыть рот, как идущему впереди места станет мало, а Иван молчал, поскольку говорить ему не полагалось. Пока не спросят. Спрашивать не хотелось.

Герцог уставился промеж острых конских ушей, досадовал, что из его усилий ничего не выходит, что с каждым пройденным метром бесится все больше. Казалось, ну, что тебе?! Чего психуешь?! Сиди, покачиваясь в седле, любуйся местными красотами, отдыхая от шума и суеты, окружающей тебя едва ли не круглосуточно, наслаждайся… Наслаждаться не получалось. Немым укором собственной совести лезла в глаза нагруженная фигура впереди. Тишина давила на уши, прерываясь изредка пронзительным птичьим свистом. Пузатый огненный шар, которым мужчина полагал восхищаться, сидя в каморке конюшни, вызывал стойкое раздражение – уж слишком быстро клонился к закату, а они едва полдороги прошли. Эдак стемнеет совсем и успеют ли они добраться до полоски леса – большой вопрос. Мысль о том, что придется тянуться по ночному лесу, всколыхнула новую волну недовольства. Не то чтобы Влад боялся темноты, нет, просто считал верхом идиотизма играть в отважных партизан по ночи и на плохо знакомой местности, да еще и с двумя довесками на плечах. Двуногим и четвероногим. Нет, совсем не так представлял себе Влад эту дорогу! Хотелось бешеного галопа, чтоб остывающая волна вечернего воздуха туго била в лицо, вытесняя все мысли и мешая дышать… Но о какой скорости и галопе может идти речь?!

Герцог в который раз покосился на порозовевший шар закатного солнца, а затем на Ивана. Парень сдавал, хотя и пер с прежней скоростью, но плечи, перетянутые лямками, опустились, и рюкзак немилосердно шлепал страдальца по спине. А, какого черта?! Хозяин мысленно махнул рукой и скомандовал:

– Стоять!

Раб замер, выпрямляясь, в попытке придать себе менее загнанный вид.

– Сюда иди.

Иван похромал назад, становясь напротив хозяина, по-собачьи заглядывая господину в глаза. Вот подлец, хмыкнул про себя Влад, в глаза заглядывает, а сам, небось, размышляет, как было бы приятно тюкнуть хозяина по голове, не насмерть, нет, только до потери сознания и сдернуть, наплевав на браслет и ошейник. Веселая, однако, предстоит ночка, с таким-то хозяйством под боком, мысль почему-то развеселила. Ну, посмотрим, кто кого! Влад вытянул ногу из стремени и, кивнув на опустевшую скобу, приказал:

– Ногу в стремя и за руку мою хватайся. Стянешь из седла – башку откручу, – мрачно предупредил Влад, чуть подавшись вниз, подставляя согнутую в локте руку.

Иван замялся на какое-то мгновение, а потом осторожно вставил ногу в пустое стремя. Влад резко отклонился назад, зашвыривая раба себе за спину. Конь затанцевал, недовольно всхрапывая, протестуя против дополнительного веса. Герцог похлопал животное по шее, успокаивая. Ивану эта часть путешествия принесет массу незабываемых впечатлений, Влад прекрасно отдавал себе в этом отчет. Непривычному человеку ездить верхом уже испытание, а трястись без седла почти на крупе гарцующей лошади ощущения и вовсе непередаваемые. Впрочем, сочувствовать глупому рабу он не собирался. Сам дурак – нечего было на охранника с ножом наскакивать, сидел бы сейчас в лагере, как все нормальные люди. И потом, подобная манера передвижения обеспечит самому Владу парочку спокойных часов, заняв мысли раба отбитыми во время скачки частями тела.

– За пояс держись. Да не за свой, за мой, дубина!

– Да, господин.

Герцогу стоило больших усилий удержаться и не заехать локтем сзади сидящему, когда тот, схватившись за ремень хозяина, дернул его назад. Выматеревшись под нос, Влад сжал коленями теплые бока, пуская коня рысью, а потом и вовсе поднял в галоп.

Вот теперь все было почти так, как хотелось. Ветер, свистящий в ушах и бьющий в лицо той самой тугой волной, и мир слился в размытые полосы, оставляя четкость только в прицеле чуть прижатых лошадиных ушей. Адреналин яркими вспышками разливался по телу, наполняя почти забытым восторгом.

Оставшиеся до леса километры преодолели в считанные минуты, конь бежал уверенно, несмотря на двойную ношу. Почти не снижая скорости влетели под зеленый полог. Теперь приходилось следить не только за дорогой, но и пригибаться, уворачиваясь от веток, норовящих достать глаза, а то и вовсе скинуть на землю. Пару раз Иван слишком резко подавался в сторону, едва не выдергивая хозяина из седла. Ну, паршивец, дай только приедем и я тебе… Твою мать! Дорога повернула и злодейская ветка, свешивающаяся над дорогой, едва не приобрела новое украшение в виде серого глаза зазевавшегося хозяина. Уклонился. Глаз остался на месте, правда, по уху хлестнуло знатно, мол, не зевай! То, отчего спасся хозяин, в полной мере прилетело рабу. От неожиданности и боли Иван дернулся назад, и Владу пришлось поднапрячься, почти улегшись на конском загривке, чтоб не вывалиться из седла. Ну, погоди, поганец! Дай только до места добраться!… Что сделает с Иваном, оказавшись в менее тряской обстановке, додумать не успел – конь вылетел на обширную поляну, ограниченную черной водой озера, с огромным, в несколько обхватов, деревом почти посередине. Конь встал, как вкопанный, приподнявшись на дыбы – бежать дальше стало некуда – заставив герцога в который раз помянуть по-матушке, чудом удерживаясь на конской спине. Кому-то сегодня явно очень хотелось узреть его распластанным на земле. А вот фиг вам всем!

Поняв, что прибыли, сзади завозился Иван, неуклюже сползая. Пережидая его дерганые движения, Влад мысленно пожелал парню ткнуться носом во взрыхленную копытами землю. Раб хозяйское желание проигнорировал, утвердившись, хоть и не совсем уверенно, но на своих двоих.

– Отойди, – буркнул хозяин, которому не особо хотелось, спускаясь задеть раба каблуком по носу, стоял тот как раз на траектории.

Низко опустив голову, вот, как пить дать, чтобы скрыть гримасу, раб отступил на пару шагов. Резво спрыгнув, герцог перекинул повод через конскую голову, оставляя свободно болтаться до самой земли.

– Расседлай и стреножь.

– Да, господин.