говорила. Даже лошадей стреляют…
– Вона как, – хмыкнул герцог, еще больше отпуская хватку, но не спеша окончательно освободить прижатого к дереву, – а теперь быстро и доходчиво объяснил – какого хрена ты на меня напал. Заметь, я уже третий раз задаю вопрос и не слышу ответа. Если я не услышу его и на этот раз, то мне придется взять кнут и помочь твоим мыслительным способностям. Кнута хочешь?
– Нет, господин, не хочу! Я не нападал на вас, господин, поверьте, – безнадежно прошелестел раб. – Я пытался вас предупредить, что там седло… я сам об него споткнулся… я пытался предупредить… вы упали, я хотел помочь… всего лишь помочь, поверьте, господин…
– И почему же ты не убрал седло с дороги? – насмешливо поинтересовался Влад, однако, уже подозревая, что раб говорит чистую правду. Что никакого злого умысла не было. Что просто ослепший в темноте герцог налетел на проклятое седло и, как последний недотепа познакомился с землей, а потом и вовсе – вот стыдобища-то! – напал на человека, даже не потрудившись сперва разобраться. Этому было только одно объяснение – он не желал видеть Ивана на своей прогулке, вот и бесится по чем зря! А есть еще одно, змеиным голосом проснулась совесть, ты, дражайший герцог, превращаешься в тупую скотину, в самого настоящего хозяина, что сперва размахивает плетью, а после уж спрашивает, что случилось. Заткнись, а?! Я-то заткнусь, а вот тебе жить, мерзко хихикнула совесть, но все же заткнулась.
– Я не успел, – с искренней виной в голосе ответил Иван, – господин приказал полотенце, я очень спешил и не успел убрать.
– Значит так, – помолчав, медленно проговорил Влад, отпуская заломленную руку и рывком разворачивая парня лицом к себе, – сделаю вид, что поверил тебе и даже не стану наказывать за нерасторопность, хотя выписать полусотню розог было бы нелишним, но, уж так и быть, обойдемся пока без этого. Но запомни – еще одна подобная промашка и я на тебе живого места не оставлю. Осознал?!
Влад ухватил бедолагу за грудки и разок встряхнул. Для пущей доходчивости. Зубы раба звонко лязгнули и он закивал, бормоча на одной ноте:
– Да, господин, спасибо, господин!
Герцог отпустил перепуганного раба и отвернулся, глядя на вспыхивающую яркими бликами воду, успокаиваясь, пару раз сжал и разжал кулаки. Пальцы левой руки противно липли друг к другу, Влад с удивлением поднес их к носу, уловив слабый хвойный аромат.
– Иван?! – хозяин резко обернулся к имуществу, гневно потрясая липкой кистью.
Едва успевший придти в себя после прошлой хозяйской вспышки Иван, послушно перепугавшись, отступил на шаг, втягивая голову в плечи, чуть поворачиваясь боком. Если побоев не миновать, так хоть голову по возможности прикрыть.
– Я не виноват, господин, – в который раз за вечер завел Иван, – я испачкался, когда лапник таскал!
– Ты понимаешь, ходячее недоразумение, что я тебя сейчас пришибу просто?! – заревел Влад, которого эти мелкие неприятности окончательного вывели из себя. Господи, за что, за что ты наградил несчастного герцога этим олухом?
– Понимаю, господин, – уныло отозвался Иван, через голову стягивая рубаху.
– Правильно снимаешь, – одобрил его хозяин, – молодец! У тебя ровно десять минут отстирать ее от смолы и развести костер! Если я вернусь, и ничего не будет сделано, видит бог – останешься без шкуры!
Не дожидаясь ответа, Влад развернулся и зашагал в сторону леса. На этот раз он нисколько не шутил и не преувеличивал – едва удержался, чтоб не вытрясти из парня душу.
Иван некоторое время стоял неподвижно, тупо пялясь в непроглядную мглу, где растворился взбешенный хозяин, все еще не веря, что все закончилось относительно спокойно. Онемевшая рука и несколько царапин на роже, образовавшихся, когда господин тыкал раба в шершавую кору, не в счет. Нет, он определенно не понимал, что происходит. Последние месяцы превратились в череду странностей, никак не желающих выстраиваться в более или менее понятную схему. Господин, рычавший на каждое движение раба, после падения просто обязан был устроить примерную трепку, а вместо этого ушел, оставив раба в мучительном недоумении. Нет, оно, конечно, хорошо, что не побили, но так не бывает! Вот как это понимать?!
Прохладный ветерок, потрогавший взмокшую спину, заставил передернуться, стряхивая оцепенение. Иван длинно выдохнул, потер горящее плечо, присел на корточки, нашаривая в темноте рюкзак, в одном из карманов которого видел мыло. Все размышления о запутанности жизни пришлось отодвинуть до глубокой ночи, когда хозяин уляжется спать, а у раба, скрутившегося калачиком, на твердой зябкой земле, появится несколько минут для себя, пока не накроет зыбким подобием сна, а пока нужно торопиться. Если, конечно, не хочет, прочувствовать хозяйскую угрозу на своей спине.
Отыскав, наконец, кусок мыла направился к озеру, но к пологому бережку, где господин заходил в воду, не пошел, справедливо рассудив, если хозяину еще раз взбредет в голову купаться, тот будет совсем не рад вынырнуть посреди мыльного пятна. Парень свернул налево, отыскивая торчащее из воды дерево, раскинув руки, осторожно прошел до самых ветвей, уселся и, намочив рубашку, принялся ожесточенно оттирать пятна. От холодной воды, смола, покрывающая ткань, окончательно застыла, превратившись в твердые наплывы, и никак не желала отчищаться. Иван отложил мыло и попытался отскрести смолу ногтем. Безрезультатно. Опустив рубашку под воду, продолжил тереть, пока не окоченели пальцы. Тихий плеск, заставил вскинуться и резко обернуться, только бы не хозяин! Костер-то до сих пор не разведен.
Раб на несколько секунд застыл, стараясь разглядеть ослепшими от темноты глазами, что происходит на берегу. Нет, показалось. Парень зло выдохнул сквозь стиснутые зубы и пошарил рядом в поисках мыла. Черт! Мыло никак не желало находиться. Похоже, он нечаянно скинул кусок в воду. Призывая себя не паниковать, Иван перегнулся, по самое плечо, запустив руку под воду, мыло тяжелое и не могло никуда деться, оно лежит здесь, под корягой и его надо всего лишь вытащить. Сколько ни искал, не смог нашарить не то, что скользкого куска, дна найти не сумел! Сунувшись глубже, почувствовал, что теряет равновесие и начинает заваливаться в воду. Перепугавшись, сжал ногами ствол, стараясь зацепиться свободной рукой, но никак не получалось, пока не сообразил выпустить то, что сжимал в кулаке. Схватился. Вытянул себя на твердую поверхность, позволив несколько секунд отдышаться, глядя в усыпанное звездами небо. Тяжело сев, потер лицо мокрой рукой, ну ее к черту эту стирку, уж лучше по холке получить, за грязную рубаху, чем потонуть, а это очень даже просто, если не умеешь плавать. Подтянув ноги, встал на колени, оглянулся в поисках мокрой тряпки. Куда он ее кинул? Да твою же мать! Что за день сегодня такой?!
Иван увидел рубашку, совсем рядом, широко раскинув рукава, она, выделяясь светлым пятном на черной воде, преспокойненько дрейфовала прочь. Матерно взвыв, Иван кинулся к самому краю и, схватившись за скользкий мокрый сук, постарался дотянуться до уплывающей рубашки. Не хватало совсем чуть-чуть. Вытянувшись, насколько возможно, бестолково зашлепал ладонью по воде, но не добился ничего кроме того, что деталь одежды стала уплывать с удвоенным рвением, а потом и вовсе скрылась в черноте озера. Иван дернулся вперед, вывернутая хозяином рука подвела, пальцы разжались и раб полетел следом за рубашкой, подняв небольшой фонтан брызг. Вода обдала холодом, смыкаясь над головой, браслет, ничуть не улучшавший никудышную плавучесть, потянул вниз. Паника заставила замолотить руками и рвануться вверх, о том, чтоб спасать рубашку уже и речи не шло, самому бы выбраться… Едва оказавшись на поверхности жадно заглотнул воздух, наплевав, что вместе с ним хлебнул изрядно воды. Ступни коснулись дна и Иван, утвердившийся на ногах, тихонько рассмеялся над собой, в этом месте было неглубоко, всего-то по плечи, а он-то, дурак, перепугался. Сделал пару шагов вперед, мимолетно порадовавшись, что браслет под водой почти не стесняет движений. Уж если самому утопление не грозит, стоит потерю поискать, за утрату хозяйского имущества и покалечить могут. Как будет это делать в темноте, да еще и под водой, старался не думать. Он почти дошел до того места, где утонула рубашка, когда дно провалилось куда-то, а вместе с ним и сам Иван нелепо всплеснув руками с головой ушел под воду…
Влад возвращался к месту стоянки, ориентируясь на тихий шелест воды, и вполголоса рассказывал себе нехорошие вещи, о некоем герцоге, в пылу истерики забывшем захватить с собой фонарик и теперь вынужденном прощупывать каждый свой шаг. Промотавшись по лесу вдвое дольше отведенного рабу времени он успел успокоиться и даже уговорить себя быть терпеливее и великодушнее по отношению к человеку, вверенному его заботам. А то как-то совсем нехорошо получается, человеку всю жизнь внушали
