– Я с этим разберусь, – Кони взъерошила короткие волосы, – но, тем не менее, это не отменяет моего требования убрать отсюда этого вредителя. Ты же сам видишь, что происходит! Присутствие раба, на которого можно свалить свою работу…

– Дестабилизирует и вносит сумятицу в работу, – с готовностью подсказал герцог и улыбнулся одной из самых обворожительных улыбок. То, что он собирался предложить, Кони уж точно не понравится, и герцог спешил ее заранее умаслить.

– Будешь так улыбаться моей жене – зубы выбью, – буднично проговорил Тимофей, бесшумно появляясь на пороге конюшни. Девушка испуганно ойкнула.

– Зараза! – выдохнула она, молниеносно оборачиваясь с явным намерением отвесить мужу подзатыльник.

Тим играючи поймал ее руку, мимоходом поцеловал ладошку, сведя на нет все попытки гневаться, довольно ухмыльнулся и сгреб девушку в охапку, прижав к боку.

Где-то на самом донышке герцогской души шевельнулась зависть, привычно царапнув тесные стенки, куда ее старательно загонял. Тим протянул руку, Влад крепко ее пожал, здороваясь.

– Ты – сволочь, – прохныкала Кони, потерлась щекой о мужскую грудь, и пожаловалась, – вот никакого понятия о субординации. Роняет мой авторитет, когда и как хочет!

– Вот об авторитете я и хотел с тобой поговорить, – ухватился Влад за слово, – понимаешь, я считаю, что забирать Ивана сейчас…

– И немедленно! – лошадница выскользнула из мужниных объятий и приняла воинственную позу – глаза горят, руки кулачками в бока уперты.

– Забирать Ивана сейчас нецелесообразно, – герцог поморщился оттого, что его так бесцеремонно перебили, но смолчал. Идти на конфликт, в его планы не входило, – я бы даже сказал – глупо. На какой срок его Ром привез?

– На два месяца, – буркнула девушка, уже догадываясь, куда он клонит.

– Вот видишь, два месяца, – Влад заговорил как можно убедительнее, – а прошло чуть больше трех недель. Сама подумай, как будет выглядеть, забери я его сейчас? Что он вынесет из этого опыта? Что можно гадить безнаказанно, вот что! Не мне тебе объяснять – наказание нельзя ни облегчить, ни отменить, только ужесточить. Это закон и тут мы с ним одной веревкой повязаны. Прочно так.

Во время своей проникновенной речи Влад внимательно наблюдал за Кони. От решения девушки сейчас многое зависело. Откажи она и герцог не знал бы что и делать. В лагерь забрать парня нельзя по уже высказанным причинам, возле себя оставить тоже – уж слишком велика у герцога рабочая нагрузка, чтобы еще и рабом заниматься. А им придется заниматься едва ли не ежесекундно. И отправить его по аренде на рудники Влад тоже не мог, не так уж сильно парень виноват, чтоб поступать настолько жестоко. На рудниках его попросту поломают…

– Не можешь забрать в лагерь, бери к себе и нянькайся, – словно прочитав его мысли, буркнула девушка.

– Я не могу взять его к себе, – замотал головой Влад, – я послезавтра на переговоры улетаю, куда я его по-твоему дену?! В квартире пустой запру?

– А ты его с собой на переговоры возьми, и прикажи, чтоб сидел тихонько, – мстительно предложила баронесса, а Влад облегченно вздохнул, это был последний залп перед капитуляцией. Пусть поглумится, ей можно – заработала. А он мучительно повздыхает, не страшно. Еще бы покраснеть смущенно, вовсе замечательно будет. Но краснеть по заказу Влад никогда не умел. Вот белеть от злости это да…

– Кони, ты же прекрасно знаешь, что такие люди, как он, тихонько сидеть не могут, сколько ни приказывай, все равно чего-нибудь учудит, – скривился герцог, подпустив в голос жалостливые нотки. Чтоб компаньонка окончательно уверилась, в каком безвыходном положении он оказался.

– Что – на личном опыте знаешь, что сидеть спокойно не будет?

Вот тут Влад и покраснел. Жарко, до самых корней волос. Может, она и говорила о чем другом, может, совсем не хотела напоминать, что он был рабом и не самым послушным, к слову сказать. И, скорее всего, в мыслях у девушки не было указывать, как Влад досаждал своей последней хозяйке. Да и не могла она на это намекать, не знала. Но он услышал то, что услышал.

– А ты его на цепь в номере посади, – не унималась лошадница, – и он тебе мешать не будет.

– Кони, прекрати, – одернул жену Тим, – ты прекрасно знаешь, что Влад прав. Увозить Ивана до конца срока нельзя и отдавать Владу тоже! Если, конечно, не желаешь навещать герцога в психушке. Правильно я говорю, Ваша Светлость?

Влад согласно кивнул.

– Ах, вот ты ка-ак, – протянула девушка, – значит, какого-то чужого мужика ты бережешь, а что родная жена с ума сойти может, совсем не думаешь?!

– Чужого мужика я жалею, – согласился он, резко притянув жену к себе, – а вот тебя, родная жена, люблю. Хуже того, я в тебя верю!

– Не хуже, Тимка – больше! Боль-ше! – мягко поправила Кони, глядя на мужа так, что Влад снова почувствовал себя лишним.

– Ну, больше, так больше, – покладисто согласился Тим и, примерившись, поцеловал ее в кончик носа.

– Ладно, уговорили, ироды, пусть остается!

– Вот, спасибо, милостивая госпожа, – рассыпался Влад в поклонах.

– Шут гороховый, – скривилась баронесса.

Тим зафыркал, глядя на них и, покачав головой, позвал чай пить. В небольшой комнатушке, расположенной недалеко от ворот конюшни, было по-своему уютно. Выскобленные до бела половицы, рукомойник в углу, непокрытый стол, пара жестких даже на вид деревянных табуретов и топчан в углу, застеленный худым одеяльцем. Тим отодвинул дверцу встроенного в стену шкафчика и извлек оттуда электрический чайник разнокалиберные чашки, глиняный чайник и пачку заварки. Пока он ходил за водой, Кони придирчиво изучала чашки на предмет чистоты.

– А сахар где? – поинтересовалась она у мужа.

– Сахара нет, но есть мед, – отозвался он, устанавливая чайник на нагрев, – там в углу шкафчика посмотри.

Кони сунулась в шкафчик и долго там чем-то гремела, переставляя, пока не извлекла пузатый деревянный бочонок с перехваченной проволочным замком крышкой. Щелкнул чайник, выпуская облачко серебристого пара. Тимофей сунулся насыпать в заварочный сухих листочков, но жена его быстренько отодвинула.

– Вот, что ты делаешь? – возмущенно воскликнула она, отбирая у парня оба чайника, и двинулась с ними к раковине, – сколько учить, что сперва кипятком обдать надо?

– Да и без этого нормально заварится, – пожал плечами мужчина.

– Не заварится!

– А я тебе говорю, заварится! – не унимался Тимофей, не делая, однако попыток отобрать у жены ее игрушки. – Я сто раз так заваривал и ничего!

– Вот именно – ничего! Ни вкуса, ни запаха!

Влад скромно отошел в сторонку и присел на топчан. Ну их, охота скандалить – пусть. А он тихонько посидит и понаблюдает за жирной мухой, что лениво жужжа летает под потолком. По его – что так, что эдак чай заварится, но принимать чью-либо сторону смерти подобно.

Он уперся затылком в теплые бревна стены, думая, как возьмет коня, пару одеял, немного продуктов и поедет на озеро. Он не будет гнать, зачем? Конь будет идти шагом, а он, разглядывая окрестности с высоты конского роста, станет слушать тихий перестук копыт, вздрагивать от вечерней прохлады и смотреть, как пузатый огненный шар медленно падает за горизонт. А потом въедет в лес, и под конскими копытами будет шуршать опавшая листва. На полянке у озера он расседлает коня и, стреножив, пустит гулять, но только к самому краю поляны, чтоб в темноте ненароком не вляпаться в то, что из коня периодически вываливается. Разденется, и долго будет плавать в теплой воде, даже днем кажущейся черной из-за падающей в нее хвои, а когда окончательно продрогнет, выберется на берег и разведет огонь. Красноватые языки костра…

– Эй, герцог! – окрик заставил вскинуться. – Сколько тебя еще звать? Сидит тут, видишь ли, размечтался. Тим, не суй мокрую ложку в мед – прокиснет!