разворачивает коллиматор своего прицела. Поэтому, когда летчик на пикировании осуществляет второе прицеливание через свой прицел, то из-за сноса он не ошибется, поскольку прицеливанием штурмана и разворотом оптической оси прицела летчика снос машины уже скомпенсирован.
На истребитель можно навесить сколько угодно бомб (дело не хитрое), но точности сброса на пикировании достигнуть не удастся, поскольку у летчика-истребителя нет возможности определить угол сноса на боевом курсе. Тот, кто этих тонкостей не знает, думает, что для попадания бомбой в пикировании, нужно летчику только цель в прицел поймать, а дальше само пойдет. Никуда оно не пойдет! Даже если поймаешь, то без учета угла сноса и точной высоты сброса никуда не попадешь. Даже если сумеешь выдержать высоту сброса (например, установишь автомат сброса), то от ошибки определения угла сноса, никуда не денешься. А ошибка в определении угла сноса в 1°, уже даёт отклонение попадания от точки прицеливания в 40 – 50 метров, а ты ошибёшься на куда больший угол.
Можно, конечно, попытаться скомпенсировать погрешности в сносе, малой высотой сброса и малой скоростью, как на немецком Ju87. Не спорю, 'лаптежник' – пикировщик великолепный, но это ж вчерашний день. Тихоход и слабо вооружен. Вот у нас появилось зениток в достатке, и всё, кончился “Юнкерс'. Летать еще долго летал, а как пикировщик кончился – перестал попадать, поскольку высоту сброса пришлось увеличить. А стало у нас больше истребителей, вообще перестал в небе появляться, такое старьё нашему истребителю – на один зуб. Это они сейчас, в мемуарах, все снайпера, а попробовал бы он мне рассказать, как он на “Юнкерсе” в башню танка попадал, то я только бы ему один вопрос задал: “А как ты учитываешь снос?' – и на этом бы всё закончилось.
Что касается FW190, то там та же история, также снос не учтешь, да и “фокер' – машина в раза два более скоростная, чем “Юнкерс”. Видел я эти “фоккеры” – сыпанут бомбы абы куда «За Фатерлянд!», из пушек разок пройдётся – и в облака, скорей от наших истребителей!
Пе-2 по праву являлся основным фронтовым бомбардировщиком наших ВВС. Не потому, что ничего другого не было. Во время войны, и у немцев, и у союзников, были бомбардировщики быстрее Пе-2. Были и такие, которые несли большую бомбовую нагрузку. Были с более сильным бортовым вооружением. Были, наконец, и более комфортные для экипажа. Тот же “Бостон' – самолет для экипажа, очень комфортная машина, у нас много ребят на нем летало, рассказывали. Но ни у каких ВВС не было бомбардировщика, подобного Пе-2, в которым бы столь удачно сочетались все параметры: высокая скорость, хорошая бомбовая нагрузка, великолепная маневренность, простота и легкость в управлении, сильное оборонительное вооружение и, самое главное, способность бросать бомбы с пикирования. А тот, кто говорит, что Пе-2 был плохим пикирующим бомбардировщиком, ни сам на нем не бомбил, ни в бомбометании ни черта не смыслит. 'Читающую публику' он, пожалуй, еще и сможет обмануть, но профессионал его сразу поставит на место».
С Тимофеем Пантелеевичем, мы потом встречались не раз. Как летчика-фронтовика, Тимофея Пантелеевича интересовало применение боевой авиации (особенно пикирующих бомбардировщиков) во Второй Мировой войне. Его познания в этом вопросе были незаурядными, а рассуждения нетривиальными, не буду скрывать, что Тимофей Пантелеевич весьма уважительно отзывался о том, как применяли американцы в боях на Тихом океане ударную палубную авиацию. Удар американских пикирующих бомбардировщиков по японским авианосцам в битве при Мидуэе он считал образцовым, как по исполнению, так и по результативности. С другой стороны, меня очень удивило, когда Тимофей Пантелеевич заявил, что в крахе немецкой пикирующей бомбардировочной авиации сами немцы виноваты не в меньшей степени, чем их противники, заявив, что ставка немцев на многоцелевой FW190A/F/G была крупнейшей ошибкой командования Люфтваффе, разрушительные последствия которой до сих пор не получили должной оценки в исторической литературе.
Неуёмная энергия и темперамент Тимофея Пантелеевича меня поражали, он никогда не жаловался на здоровье, и я искренне был уверен, что у меня еще будет время, чтобы не раз побеседовать с этим замечательным человеком. Тем неожиданней для меня была весть – 1 марта 2004 года Тимофей Пантелеевич Пунев умер от тяжелой и скоротечной болезни. Умер замечательный лётчик и человек чести, один из лучших представителей того поколения, которые дрались за Родину в Великой Отечественной войне. Они победили сильнейшего врага России, который был у неё за всю её историю.
ЭПИЗОДЫ БОЕВОЙ КАРЬЕРЫ
Последняя война 'Суперкрепостей'
Продолжение., начало см. в ИА №23-24
Георгий Брылевский
Как честно признают сами американцы, после всех этих событий экипажи В-29 уходили на задание в совершенно похоронном настроении, без обычных предвзлетных шуток-прибауток, и большим облегчением для них стало принятое начальником штаба ВВС США генералом Х.Ванденбергом решение о переходе В-29 исключительно на ночные операции. Налет 28 октября восьми «Суперкрепостей» из состава 98-й группы на мост у Сунчхона стал последним в кампании массированных дневных бомбардировок. Ванденберг специально прибыл в регион, чтобы на месте подробнее узнать положение дел, и то, что он узнал, недвусмысленно указывало на то, что «Суперкрепостям» грозит полное истребление. От стрелков бомбардировщиков генерал услышал, что их пулеметы против МиГ-15 почти бесполезны (что совершенно не сочетается с послевоенными заявлениями американцев о десятках «МиГов», сбитых и поврежденных стрелками В-29). В Комитете Начальников Штабов рассматривалась даже возможность полного прекращения «Суперкрепостями» боевых операций [1]. В то же время почему-то ни у кого не возникла мысль о целесообразности замены В-29 на более новые типы бомбардировщиков [2].
В конечном итоге «Суперкрепости» остались [3]. Теперь их главным тактическим методом [4] стали бомбардировки с использованием системы SHORAn. Была срочно введена в действие программа по оснащению необходимой аппаратурой большего числа самолетов [5]. Уже 4 ноября началась серия налетов на северокорейские аэродромы. Большинство экипажей не имело никакого опыта бомбардировок по этому методу, и поначалу было немало трудностей, но – к концу месяца, по мере появления новых самолетов и освоения этой тактики их экипажами, эффективность таких налетов заметно увеличилась. Но и в ходе ночных ударов не обходилось без потерь. 8 ноября самолет (сер. № 42-93974) из 343-й эскадрильи, выполнявший задачу по разбрасыванию листовок в районе города Чонджу, был подбит зенитным огнем. «Боингу» удалось дотянуть до небольшого пограничного острова Пэннёндо на западном побережье, где экипажу пришлось прыгать. Командира экипажа ветром отнесло на занятую противником территорию, где он был взят в плен, а остальных подобрали свои [6].
Проявил себя ещё один новый враг – прожектора. 4 декабря пойманный прожекторами В-29 был серьезно поврежден подоспевшими «МиГами» [7]. 23 декабря это повторилось [8]. Для устранения новой угрозы «Суперкрепости» возобновили свое взаимодействие с «Инвейдерами». В целом ночные операции позволяли существенно сократить риск потерь. Например, при налете Й5 декабря 16 В- 29 на мосты и аэродромы в районе города Хванджу экипажи зафиксировали лишь слабый зенитный огонь и только вдоль Ялуцзяна бомбардировщиков по-прежнему ждали крупные неприятности, даже по ночам.
По официальным данным Бомбардировочного командования, всего в ходе кампании 1951 г. «Суперфортрессы» нанесли 108 ударов по скоплениям вражеских войск и складам, 217 ударов по железнодорожным станциям, 132 удара по аэродромам, и 150 – по мостам. Еще шесть налетов было
