Готовясь к боям, южноафриканцы по обыкновению организовали поисково-спасательную службу, в распоряжении которой были передана пара «Эндоверов», один из которых находился в постоянной готовности к вылету в аэропорту Лунги. Одновременно было решено окончательно уладить отношения с нашими вертолетчиками, которым предложили свою поддержку на случай, если их Ми-17 или Ми-24 будет подбит и возникнет необходимость спасать экипаж. Однако языковая проблема едва не похоронила все это начинание. Как выяснилось, наши офицеры немного понимали по-английски (но в основном могли только читать), но не поддерживать разговор. Среди южноафриканцев же не было ни одного, кто понимал бы по- русски. Помимо прочего, юаровский английский довольно заметно отличался от лондонского диалекта традиционно преподававшегося во всех учебных заведениях СССР. В конце концов, в состав наших экипажей ввели по одному сьерра-леонскому офицеру из числа тех, кто обучался в советских военных училищах, которые и взяли на себя функции переводчиков. Правда, уже при отработке стандартных тактических приемов выяснилось, что обоим «толмачам» просто не хватает времени на то, чтобы переводить «туда и обратно». Вдобавок, один из них был по образованию артиллеристом, а второй мотострелком, а потому в авиационной терминологии оба почти не разбирались, что и приводило порой к различным казусам.
Первой операцией, в которой приняли совместное участие российские и южноафриканские экипажи, стала очистка от повстанцев окрестностей Фритауна. Сухопутные правительственные войска во взаимодействии с мобильными группами на БМП- 2 и «лендроверах» с безоткатными орудиями и минометами, возглавляемыми юаровскими инструкторами, начали продвижение с исходного рубежа юго- восточнее столицы, охватывая город с двух сторон. Одновременно Ми-17, прикрываемые Ми-24, выбрасывали в тылу противника разведывательные группы. Несколько попыток организации противодействия со стороны мятежников потерпели крах. Как правило, встретив сопротивление, мобильные группы тут же вызывали вертолеты, после чего позиции повстанцев обрабатывались огнем с земли и воздуха. Результатом такого взаимодействия было, как правило, беспорядочное бегство уцелевших.
Лишь однажды при зачистке одной из деревушек наемники встретили упорное сопротивление… Несколько железобетонных зданий, обнесенных колючей проволокой и обложенные мешками с песком представляли собой настоящую крепость. Взять этот «форт» с налету мотострелкам не удалось. У самых проволочных заграждений две БМП были подбиты из реактивных гранатометов, а плотный огонь автоматического оружия заставил атакующих залечь. Как назло, у единственного имевшегося в колонне танка Т-72 после второго выстрела заклинил затвор 125-мм пушки, а расчеты имевшихся 81-мм минометов тоже почти ничем не могли помочь, поскольку их мины были не в состоянии пробить прочную крышу строений, сложенную из толстых плит. Вместе с тем, задерживаться здесь надолго было нельзя, так как мятежники могли подтянуть подкрепления, и тогда борьба приняла бы затяжной характер.
Выручили вертолеты. Сначала Ми-24, который пилотировал Александр Сапожников смел огнем пулемета и залпами НУРСов С-5 расчеты вражеских ДШК с крыш, после чего на продолжавшие огрызаться огнем импровизированные бункеры пара нигерийских штурмовиков обрушила 500-кг бомбы. Мощные взрывы бетонобойных боеприпасов раскололи бетон, похоронив под его обломками уцелевших обороняющихся. Спустя пять минут все было кончено: стремительной атакой деморализованные сокрушительным авианалетом уцелевшие защитники были выбиты и большей частью захвачены в плен.
Потеряв в ходе трехдневных боев значительное количество тяжелого оружия (минометов, безоткатных орудий и крупнокалиберных пулеметов), а также свыше 150 человек только убитыми, подразделения повстанцев в беспорядке отходили в спасительную чащу джунглей.
Успех операции был с ликованием встречен в правительстве, и, несмотря на то, что аэромобильные части и подразделения спецназа нуждались в отдыхе, было решено продолжить наступление в восточном направлении с конечной целью захвата района алмазных месторождений в Коиду.
На этот раз все было значительно сложнее: механизированные группы с трудом продирались сквозь многочисленные засады и минные ловушки, теряя в коротких ожесточенных схватках людей и технику, а помощь барражировавших над кронами деревьев вертолетов была в основном чисто моральной. Тем не менее, спустя два дня после внезапного утреннего штурма Коиду был захвачен правительственными войсками. На находившейся рядом возвышенности немедленно началось оборудование военной базы с посадочными площадками и артиллерийскими позициями, с которых можно было вести обстрел прилегающей территории, для чего в Европе оперативно закупили некоторое количество 122-мм гаубиц Д- 30 и боеприпасов к ним. Быстрота, с которой стала возводиться эта твердыня, немало удивила повстанцев, только спустя неделю решивших попробовать на прочность этот «орешек». К этому времени вертолетами туда были переброшены расчеты 107-мм безоткаток и минометов, а также довольно значительное количество противопехотных мин.
Начавшаяся ранним утром в предрассветном тумане атака натолкнулась на недавно установленное по периметру, хотя и недостаточно широкое минное поле. Взрывы противопехотных пластиковых «итальянок» и отечественных МОНок, хотя и не остановили нападавших, но серьезно замедлили их продвижение. Потерянных мгновений с лихвой хватило гарнизону крепости для занятия позиций, и вскоре на опушке джунглей начали рваться снаряды и мины. Однако обстановка была не ясна, и было решено поднять в воздух вертолет. Находившийся в ту ночь в крепости Ми-24 нес четыре блока НАРов С-5 и пока двигатели раскручивали лопасти, выходя на взлетный режим, наши лётчики с тревогой вслушивались в разгоравшуюся канонаду…
К счастью, несмотря на периодически ложившиеся рядом мины и свистевшие пули, повстанцам не удалось нанести повреждений вертолету. Поднявшись в воздух, экипаж смог оценить обстановку: база уже была в полукольце, и одновременно с атакой, повстанцы продолжали охват позиций правительственных сил с двух сторон, явно намереваясь блокировать укрепленный район. Штурмовой удар с воздуха внёс определённые коррективы в планы атакующих, но, видимо, не заставил их отказаться от своих намерений.
Надо сказать, что в этом бою повстанцы проявили недюжинную отвагу и, завидев атакующий вертолет, подразделения уже не разбегались в стороны, а с колена открывали шквальный огонь из автоматического оружия по приближающейся боевой машине целя по плексигласу кабины и воздухозаборникам двигателей. Залп реактивных снарядов и огонь носового крупнокалиберного пулемета сметал этих смельчаков, но на следующих заходах всё повторялось снова и снова. Из зарослей почти в упор били ДШК, крутя стволами вслед разворачивавшейся на предельно малой высоте грозной «стрекозе», а расчеты гранатометов противника несколько раз срывали атаки, обстреливая вертолет в момент выхода на боевой курс. При этом выпущенные ими ракеты проносились едва ли не у самой кабины.
Как назло, на вызов по радио помощи пришел ответ, что с Лунги могут выслать только один Ми-17, да и тот может появиться только через час — полтора. Внизу тем временем атакующие были уже у проволочных заграждений, а единственная дорога, связывающая крепость с городом, была уже перерезана. Правда, гарнизон держался, яростно отстреливаясь, но как долго это могло бы продолжаться, не знал никто. Выручили, как ни странно, нигерийцы. Пилоты совершавшей обычный патрульный полет четверки штурмовиков «Альфа Джет» приняли вызов, и спустя десять минут реактивные самолеты уже подходили к району продолжавшего разгораться боя. К этому моменту у экипажа Ми-24 уже почти закончился боекомплект (имелись только патроны к носовому пулемету), а потому экипаж «вертушки» играл в основном роль пункта наведения.
