6 февраля, определив при помощи БПЛА точное расположение позиций тактических групп «Лаб» и «Роммель», эквадорцы атаковали их своими «Супер-Пумами», но потери перуанцев от этих штурмовых ударов оказались незначительными. Однако эквадорцы, видимо, имели другое мнение на этот счёт и в последующие дни масштабы использования ими БПЛА возросли. 7 февраля благодаря информации, получаемой от этих аппаратов, группа «Лаб» была накрыта миномётным огнём и потеряла ранеными четырех человек. В тот же день начался артобстрел и утраченных эквадорцами позиций, а также перуанских постов PV-1, PV-2 и PV-3.

Кроме того, эквадорские штурмовики А- 37 нанесли несколько ударов по позициям перуанцев в районе Куэва-де-лос-Тайос и по посту PV-1. Особенно болезненными для солдат Фухимори был налет, предпринятый эквадорской авиацией в 13:00. Серии налётов подвергся и Базе-Сюр, после чего эквадорцы, надеясь отбить базу, пошли в атаку на занимаемые перуанцами, позиции. Те тут же вызвали авиаподдержку, и быстро появившаяся пятерка Ми-25 не оставила шансам атакующим, которым ничего не оставалось, как с потерями отойти на исходные позиции. Правда, позже над Тивинсой расчёты ПЗРК противника смогли сбить одного «крокодила». Погиб экипаж в составе трех человек: командира полковника Марко Антонио Шеноне, капитана Рауля Вера и борттехника Эрика Хилберто. В ответ самолеты перуанских ВВС нанесли удар по Тивинсе.

В течение следующего дня противники обменивались артиллерийскими ударами, да эквадорские А-37 после полудня вновь пробомбили посты PV-1 и Базе-Сюр. Однако утром 9 февраля, когда в небе опять повисли эквадорские БПЛА и артиллерия противника вновь открыла огонь по разведанным объектам, перуанское командование пошло на эскалацию конфликта, решив задействовать ударную авиацию. В течение дня истребители-бомбардировщики Су-20 и Су-22 вместе с «Миражами-2000» совершили 16 боевых вылетов, нанеся ряд сильных ударов по позициям противника на Кондоре и оказав поддержку своим перешедшим в наступление войскам в районе Базе-Сюр — Коангас. В ночь на 10 февраля «Канберры» отбомбились по эквадорским позициям в долине Сенепы.

С первого дня конфликта перуанские самолеты вели разведку как на линии боевого соприкосновения, так и над территорией Эквадора, в глубине его территории. До поры до времени это перуанским летчикам «сходило с рук», однако все имеет свой предел: 9 февраля из очередного разведвылета не вернулась перуанская «Канберра», а её экипаж — пилот капитан Мигель Алехре Родригес и штурман капитан Перси Филиппе Куба — погиб. Высказывалось предположение, что самолет стал «добычей» наземной ПВО противника 5*.

Как бы там ни было, но стремительно увеличивавшиеся масштабы применения перуанской авиации заставили и эквадорское командование принять меры аналогичного характера. Вместе с тем идти на дальнейшую эскалацию конфликта в Кито явно не желали, поскольку вполне сознавали, что устоять в «тотальной войне» против мощного соседа не удастся. Поэтому принятые «адекватные меры» носили очевидный оборонительный характер и заключались в организации воздушного тыловых районов страны и зоны конфликта. Были организованы дежурство перехватчиков на авиабазе в готовности № 1 и вылет машин по вызову. 10 февраля в наряд были выделены по одной паре «Миражей» из состава 2112-й эскадрильи и «Кфиров» из 2113-й эскадрильи. В частности, от первых в готовности к немедленному вылету находилась пара (позывной «Конехо»), возглавляемая майором Раулем Бандерасом (борт. FAE-807), вместе с которым действовал капитан Карлос Ускатеги (борт. FAE-806). 2113-я эскадрилья выделила пару (позывной «Браво») в составе ведущего капитана Маурисио Мата (борт. FAE-905) и ведомого капитана Вилфридо Моя (борт. FAE-909).

4* В различных источниках, описывающих ход этого конфликта, по поводу типа примененного эквадорцами ПЗРК имеются значительные разногласия: по одним данным, пуск был произведен из британского ПЗРК «Блоупайп», а по другим — из советского ПЗРК «Стрела». Скорее всего, имелись и те, и другие.

5* Некоторые источники называют другую дату потери «Канберры» — 11 февраля, а сами эквадорцы заявляют, что сбили «Канберру» 6 февраля ракетой ПЗРК «Игла».

В конфликте между Перу и Эквадором 1995 года лёгкие штурмовики А-37 в очередной раз продемонстрировали свои достоинства, основным из которых является умение наносить ракетно-бомбовые удары с ювелирной точностью.

Тем временем, перуанские «миражи» и «сушки», пользуясь отсутствием в небе вражеских перехватчиков, продолжали перепахивать бомбами и реактивными снарядами позиции эквадорцев в районе Тивинсы и Куэва-де-лос-Тайос. Неоднократно в небе появлялись и штурмовики А-37. С утра 10-го числа самолеты FAP продолжали наносить удары по противнику в районах Тивинсы и Куэва-де-лос-Тайос. Су-22 летали с аэродрома Чилайо, штурмовики А-37 — с Талары. Судя по всему, к полудню у эквадорского командования терпение закончилось, и когда очередные группы перуанских самолётов были отмечены операторами радаров и постами ВНОС, дежурный наряд сил в 12:47 получил команду на взлет. Спустя две минуты «Миражи» и «Кфиры» уже находились в воздухе. Вскоре «земля» дала команду своим летательным аппаратам немедленно покинуть воздушное пространство в районе, к которому приближались свои истребители, и единственный находившийся здесь «Турбо-Ментор» не преминул выполнить ее 6*.

«Миражи» набрали высоту около 9000 м, где приступили к барражированию на крейсерской скорости порядка 830 км/ч, ожидая целеуказания. Вскоре от операторов РЛС пришло сообщение о том, что самолеты противника находятся в 275 км от пары, в районе Тивинцы. Бандерас и Ускатеги сразу же направились в указанном направлении на перехват перуанцев, снизившись до 6000 м. Ещё подвернув, эквадорские летчики включили бортовые РЛС, и на экранах засветились две отметки от целей, находившихся в 24 км от «Миражей» и шедших на высоте около 600 м. Эквадорский ведущий дал команду о выходе на боевой курс, и летчики включили форсаж. В 16 км от Тивинцы летчики заметили два самолета, находившиеся по отношению к ним в позиции «11 часов». Дистанция между противниками была 11 км. Поскольку в воздухе также находилась пара «Кфиров», Бандерас приказал убрать форсаж и внимательно присмотреться, дабы не допустить трагической ошибки. Сближение продолжалось. На дистанции около 7 км ГСН УР «Матра R.550» произвели захват целей, что было отмечено соответствующими звуковыми сигналами. Внезапно летчики начали получать сигналы об облучении их машин вражеской РЛС. После постановки активных помех облучение прекратилось. Тут же произошло опознание целей: «Сразу же, — вспоминал Бандерас, — я распознал эту пару как Су-22 с их большими подкрыльевыми баками и не позволявшими ошибиться тупыми носами. Они были выкрашены в темно-зеленый цвет.» Последние сомнения отпали — впереди были вражеские самолёты.

Как оказалось, перуанцы также заметили эквадорцев и попытались реализовать вариант «охоты на живца». В роли последнего, выступил ведущий Су-22, в хвост которому начал заходить «Мираж» майора Бандераса 7*. Выполнив классическую «змейку», пилот ведомого Су-22 оказался на хвосте у «Миража», но он опоздал: эквадорский ведущий произвел пуск одной УР по «сушке», находящейся на дистанции 2,4 км, и тут же, предупреждённый ведомым об опасности, выполнил переворот с потерей высоты, срывая захват пилоту перуанского истребителя-бомбардировщика и одновременно давая возможность ведомому нанести удар по противнику, чем Ускатеги не преминул воспользоваться. «Мы наблюдали, два попадания в виде белых облачков, — продолжает Бандерас. — От обоих самолетов начали выходить хвосты густого черного дыма, и они с трудом продолжали свой полет. Я довернул правее и выпустил вторую ракету, попадание которой превратило «сухого» в огромный огненный шар. Летчик катапультировался и повис в небе над Сенепой под куполом парашюта. Другой Су-22 также получил очередную ракету. Он еще неколько секунд с трудом продолжал лететь, прежде чем его летчик воспользовался парашютом.»

6* В мирное время эти машины числились в штате Высшей военной авиашколы «Козме Ренелья» (Escuela Superior Militar de Aviacion Cosme Renella). С началом войны из них сформировали 241 — ю эскадрилью (Escuadron de Combate 241), личный