Я едва слышал сержанта, стараясь разобраться в том, что происходило в моей голове. Я знал: это было всего лишь постгипнотическое внушение, и даже припомнил сеанс гипноза в Миссури, когда все мы проходили так называемое «специальное кондиционирование», однако даже это не дало мне сил сопротивляться. Голова моя закружилась от множества нахлынувших псевдовоспоминаний. Вот отвратительные волосатые тауранцы (совсем не похожие на настоящих) берут на абордаж транспорт колонистов. Они пожирают младенцев на глазах вопящих от ужаса матерей (чушь, конечно, — колонисты не брали с собой детей, так как последние плохо переносили нагрузки при ускорениях), насилуют женщин и девушек (опять же ерунда, вряд ли инопланетяне могли испытывать физическое влечение к людям); подвешивают мужчин вниз головами и принимаются свежевать их, еще живых, корчащихся в мучительной агонии… Я вспоминал тысячи и тысячи омерзительных подробностей так ярко, словно это были реальные события, произошедшие всего минуту назад. Все или почти все воспоминания были донельзя утрированными, логически недостоверными, просто абсурдными, но, хотя мозг и отмечал их полное неправдоподобие, что-то в глубине моего естества — там, где дремлют наши истинные побуждения и мотивы — жаждало тауранской крови: это «нечто» было убеждено, что священный долг каждого мужчины состоит в том, чтобы умереть, сражаясь с отвратительными чудовищами.
Умом я понимал, что это — самый настоящий соевый бифштекс, и ненавидел людей, приготовивших его, и в то же время ясно слышал яростный скрежет своих зубов, собственное учащенное дыхание. Мое лицо застыло в свирепой гримасе, а перед глазами плавал кровавый туман самого настоящего звериного бешенства… Сквозь эту пелену я увидел перед собой «медвежонка», продолжавшего как ни в чем не бывало мирно щипать траву, и вскинул «лазерный палец», но кто-то опередил меня, и голова животного разлетелась, забрызгав меня кровью и забросав ошметками шерсти.
— Грязные… мерзкие твари! — не то простонала, не то всхлипнула Дебби.
Лазеры вспыхивали слева и справа от меня, и через считанные секунды все «медвежата» были мертвы.
— Осторожней, черт побери! — крикнул Кортес. — Цельтесь лучше! Это вам не игрушки! Группа А — вперед. Залечь в воронках и прикрывать группу В.
Кто-то всхлипывал и хохотал, кто-то яростно бранился, кто-то скрипел зубами так громко, что, наверное, было слышно на «Надежде».
— Чтоб тебе провалиться, Петров! — снова Кортес. — Что с тобой?!
Обернувшись, я увидел Петрова. Он лежал в неглубокой яме и, яростно царапая землю пальцами, истерически хихикал.
— Черт побери! — снова выругался Кортес. — Группа В — залечь в десяти метрах за воронками. Группа С — подтянуться к группе А…
Я выпрямился и сделал двенадцать прыжков вперед, покрыв расстояние в сто с лишним метров. Воронки от взрывов наших гранат были такими большими, что в них мог без труда поместиться корабль- разведчик — я прикинул, что их диаметр составляет больше десяти метров. Перепрыгнув через воронку, я приземлился на ее противоположном краю рядом с парнем, которого звали Чин. Он даже не оглянулся на меня, а продолжал наблюдать за территорией базы.
— Группа А — вперед. Дистанция десять метров. — Не успел Кортес закончить, как раздался похожий на трескучую отрыжку звук, и из здания впереди вылетел рой радужных пузырей. Рассыпавшись веером, они ринулись к нашим позициям. Большинство наших видели их приближение и успели залечь, но Чин, вскочивший, чтобы выполнить команду сержанта, наткнулся на один из них. Пузырь коснулся верхушки его шлема и исчез с негромким хлопком. В ту же секунду Чин попятился назад и, свалившись в воронку, закувыркался по склону вниз, оставляя за собой длинный мокрый след из крови и мозгов. На половине пути он застрял и остался лежать, раскинув руки и ноги; в аккуратную дыру, которую пузырь прожег в шлеме и черепе Чина, набилась земля, и я был рад, что не вижу его лица.
— Всем стоп! Командиры отделений — провести перекличку и доложить о потерях. Так-так, понятно, понятно, принято… Троих не хватает. Этого бы не случилось, если бы вы не высовывались. В следующий раз, когда увидите эти штуки, падайте на землю. Группа А — закончить перебежку.
Группа А бросилась вперед и закончила маневр без потерь.
— О’кей. Группа С — присоединиться к группе В… Нет, стойте! Стоп! ЛОЖИСЬ!
Но все и так лежали на животах, стараясь вжаться в землю. Радужные пузыри пролетели над нами метрах в двух и — за исключением одного, превратившего попавшееся на дороге дерево в груду щепок — исчезли вдали.
— В — вперед. Дистанция десять метров. Группа С — на месте. Гранатометчики группы В — попробуйте накрыть «ромашку».
Два выстрела взрыли землю метрах в тридцати от центрального здания, которое, словно испугавшись, выпустило в нашем направлении целую очередь радужных пузырей. К счастью, они не опускались ниже двух метров и не причинили нам никакого вреда. Падая на землю при каждом звуке «отрыжки», мы продолжали метр за метром продвигаться вперед.
Неожиданно в стене здания появилась узкая щель. На наших глазах она расширилась, и из дыры хлынули тауранцы.
— Гранатометчики, не стрелять. Группа В — заградительный огонь из лазеров слева и справа от противника. Сгоняйте их в кучу, ребята! Группы А и С — занять позицию в центре.
Один из тауранцев погиб, напоровшись на лазерный луч. Остальные топтались на месте.
В скафандре очень трудно бежать с опущенной головой. Приходится раскачиваться из стороны в сторону, подобно конькобежцу на старте, иначе просто взлетишь. По крайней мере один человек из группы А подпрыгнул слишком высоко и наткнулся на пузырь.
Я чувствовал себя в ловушке. Слева и справа от меня воздух вспарывали лучи лазеров, проплывающие над головой пузыри тоже означали верную гибель, но, несмотря на это, я испытывал небывалый подъем, почти эйфорию от того, что мне представилась возможность прикончить хотя бы одного из этих гнусных пожирателей детей.
Если не считать проплывавших слишком высоко пузырей, которые, похоже, не были предназначены для борьбы с наземными целями, тауранцы не оказали никакого сопротивления. Отступить назад в здание они почему-то тоже не решились. Их было около сотни, но они просто стояли на месте и смотрели, как мы приближаемся. Пары выстрелов из гранатомета было бы достаточно, чтобы покончить с ними, но Кортес, я думаю, не отдавал приказ, пока мы не возьмем пленного.
— По команде «Вперед» группа В прекращает огонь, и мы пытаемся окружить их. Второе и четвертое отделения обходят справа, шестое и седьмое зайдут слева. Группа В наступает цепью по фронту. Вперед!..
Мы повернули налево. Как только перестали бить лазеры, тауранцы всей толпой ринулись нам наперерез.
— Группа А: залечь и открыть огонь. Цельтесь тщательнее, не заденьте своих. И, ради всего святого, оставьте в живых хоть одного!
Это было устрашающее зрелище. Толпа чудовищ неслась прямо на нас. Тауранцы передвигались большими прыжками (радужные пузыри их тщательно огибали), и все они выглядели так, как тот, которого мы видели верхом на «помеле». Никакой одежды на них не было, но я разглядел тончайшую прозрачную пленку, которая окружала каждого тауранца целиком и двигалась вместе с ним. С правого фланга послышалась стрельба — наши били прицельно в тыл тауранцам, убивая их по одному.
Неожиданно луч лазера сверкнул, казалось, перед самыми моими глазами. Кто-то промахнулся. Послышался ужасный крик, и я, обернувшись, увидел, как какой-то человек — кажется, это был Перри — корчится на земле, зажимая правой рукой обгорелый обрубок левой, отрубленной выше локтя. Кровь
