Он, словно воин в час похода,Лицом сверкая грозовым.Поэт народа — сын народа,—Идет, грозя врагам своим,Не одиночкою бесплодным.Протухшим где-то взаперти,—Идет глашатаем народным,Уверенным в своем пути.Он так идет, как бы в бессмертьеВступает, в бедности рожден.Земля, где Бёрнс родился, верьте,Опять родит таких, как он.И, плоть от плоти, кровь от кровиЗемли, народа своего,Они в труде, борьбе и словеВновь служат помыслам его.И Бернса вещие прозреньяИм вспомнились, когда вдалиМир мракобесья, мир гниеньяЖивые грозы потрясли.«Когда у края небосводаБлеснул невиданный восход,Где древо первое свободыВзрастил и выходил народ,—Тогда поклялся злобный сброд,Собранье всех пороков,Что деревцо не доживетДо поздних, зрелых соков.Немало гончих собралосьСо всех концов земли, брат…Но злое дело сорвалось,Жалели, что пошли, брат!»Товарищ, Бёрнсовы словаВ простом народном обиходеЖивут доселе, как живаДуша правдивая в народе,Как песнь о торжестве побед,О воплощенье снов пророчьих…В кварталах Ланарка рабочихИ там в горах, где жил поэт,Их не забыл шотландец, нет!Перевод Н. Заболоцкого
11
ВСТРЕЧА В ШЕФФИЛДЕ
Не голубыми глыбами металла,Не содроганьем огненных печей,Не кранами, гремящими усталоПо километрам ржавых галерей,Не туш железных ровным поворотомТам, где гигантский двигается вал,Не молота стремительным полетомНа опухоль багровомясых скал,Не молний распростертыми бичами,Что вьются здесь, цепляясь за фарфор,—О нет, вставая вновь перед глазами,Не этим мой притягиваешь взорТы, серый Шеффилд, в сумраке туманов,В зловонной тине, в угольной пыли.Я не таких видал еще титановВ степях донецкой радостной земли.Нет, не машин запомнил я дыханьеИ не британский стали образец,—Иные о тебе воспоминанья,Угрюмый Шеффилд, сгорбленный кузнец!Водил хозяин по своим владеньямСоветских граждан из далеких стран,Величественно топал по ступеням,Задерживал, пускал прокатный стан.Он говорил, что всё без исключеньяПринадлежит и служит здесь ему.Но почему он, полон подозренья,
