Пророкотала тучкою заплачка, И окрик — гей! — пошел гулять в степи. Приди же, песня, в горницу вступи, Владычица души, а не батрачка. Направь напев, освободи лады, Буди басы — пусть загудят октавы. И пусть дыхание полузабытой славы Задует огнища разбойничьей орды. Пусть умирает на Савур-могиле Бессмертный, вечный в странствиях кобзарь. Взгляни на шлях сквозь время — и ударь В седые струны, чтоб как било били. О, Черный шлях! О, черноморский яр! Встают виденья — тени и химеры — И в пламени захваченной галеры Пронзенный умирает янычар. Испей, кобзарь, воды соленой нашей, Но жаждущим зато дай слово в дар. Пускай наполнит кобзу, словно чашу, И дум, и трав, и правды добрый взвар, Гей, в степи нехоженой, Гей, по полю голому Грают злые вороны Людям на беду. Зря о туче просим мы, Зря о славе молим мы — Я пойду по займищам, В жар и гарь пойду. Небо мглой подернуто, Поле перевернуто, Тропы позавеяны — Следа не найдешь. Проросло бы радости И надежды зернышко. Неужель покинутый На земле умрешь? Человек измученный, Грабленый, обиженный, Выжженный, униженный — Бейся сам-один! С родом породнившийся, С братом побратавшийся, Выдюжишь и выдержишь. Сгинуть — не дадим! Пусть же степь разметана, Пусть могилы вырыты — Не тебе валяться в них, Истлевая в них: Дай надежде вырасти, Чтоб воспрянуть в сирости, Чтобы с дружбой-верностью Жить среди живых! Струны — словно колеи на дороге в думу. Кобза пахнет песней, как чебрецом земля, Как грозою озеро, вздыбленное с шумом. Выплывай же, слово, статью корабля! Проходи степями, просквозись ветрами, Потрясись громами, бурей отрыдай, И могучей стражей властно встань над нами И не дай замолкнуть, сгинуть нам не дай! Звон струн упал, как медный луч, как птица, И, очи осветив, угас, как каганец. Да! Слово выживет, окрепнет и вонзится В глухую глубь заброшенных сердец. Кобзарь встает. «Прощайте, люди. Всем удачи!» За спину — кобзу, торбу — за плечо. В его глазах, застывших и незрячих, Течет вечерний отсвет горячо. Он двор покинул. Длинно тень легла, Печально отпечаталась в пыли, И в огненные дали потекла, И расплылась в пылающей дали. Всё та же степь. Всё те же жар и хмарь, Нет ни конца ни краю наважденью. И заметает ветер по-над тенью След ног босых, где уходил кобзарь. И всё ж в округе изменилось что-то, Как будто ливень хлынул и прошел, Хотя в степи такая же немота И вид всё так же сумрачен и гол. Кобзарь шагал по опаленным нивам, Шел по пустым пожарищам долин, Весь белый, светлый, словно голубь сизый, По черным косогорам шел один. Мужик вернулся в хату. Затихая, Детишки на печи ложились спать. И только «мама!» вскрикнула старшая, Едва опять заголосила мать: «Где ты, боже, где ты, боже? Где тебя нам встретить? Что же, господи, почто же Нам не мог ответить? Иль не видишь, иль не знаешь, Как живем-болеем? Иль не ты нас заметаешь
