– Ну что, красавчик? Очухался? Готов к следующей процедуре?

– Пожалуйста, поверьте нам, – взмолилась Маша. – Нас обманули, отняли все деньги. У нас ничего нет. Мы бы вам все отдали.

– Молчи, давалка, – пренебрежительно отмахнулся бандит, – у нас с твоим фраером мужской базар начинается.

Он взял в руки длинный электрический шнур, на одном конце которого была обычная электрическая лампочка с выключателем, а на другом – штекер, воткнул его в розетку, поднес к лицу Аркадия и с ухмылкой сказал:

– Ну-ка, малыш, открой ротик. Время лопать грушу, которую можно скушать.

Аркадий лежал и не шевелился, а щербатый перешел на крик:

– Открывай пасть, паскуда!

Свободной рукой бугай сильно ударил Аркадия в бровь, и из образовавшейся раны обильно потекла кровь. Но рот Аркадия по-прежнему был закрыт. Тогда бугай зажал должнику нос, и тот был вынужден открыть рот для дыхания. Бандит моментально засунул лампочку внутрь, и Аркадий уже не мог выплюнуть ее обратно, так как она заняла полностью все пространство полости рта.

– Ну вот. Видишь, какой ты молодец. Какой послушный мальчик. Сейчас я включу свет, и мы посмотрим на твое горлышко. Болит оно у тебя или нет? Сейчас выясним. А твоя девушка пока что будет вспоминать, куда вы наши денежки запрятали, – мрачно шутил бандит.

– Ради бога! Не делайте этого. Мне действительно нечего сказать. Я вас умоляю! – перешла на крик Маша.

– А это мы сейчас посмотрим, есть что сказать или нечего. Сейчас поглядим, какие вы у нас крутые, – язвил щербатый бугай, нажимая на выключатель.

Раздалось ужасное шипение, запахло паленым мясом. Сидевшая на полу Маша закричала от ужаса:

– Прекратите это, умоляю!

Затем она отвернулась к батарее и закрыла глаза руками. Бугай немедленно подошел к ней и приказал:

– А ну-ка, блядина, открой глазки.

Щербатый явно наслаждался видом Аркадия, который стонал, корчился и выл, не в силах выплюнуть раскаленную стеклянную колбу. Скоро из его рта пошел пар. Воскресенский закрутил головой и затрясся от невыносимой боли. Щербатый бандюган держал Машу за голову и приговаривал:

– Ну, сучка, смотри, как твоему каблу весело! Смотри! А теперь думай башкой – говорить или нет! Куда наши деньги дели? Говори, зараза такая! Где бабки? Где? Говори, потаскуха!

Неожиданно Аркадий ухитрился с такой силой рвануться в сторону, что вместе со столом рухнул на бок. Во время падения изо рта выдернулся патрон. Переноска упала на пол, и лампочка разбилась. Во время падения Аркадий сильно ударился правой рукой и ногой. Воскресенский взвыл от боли, а «шкаф» разозлился, подбежал к Аркадию и принялся бить его ногами куда ни попадя. Маша продолжала плакать и молить о помощи Всевышнего. Наконец, щербатый бугай устал и, плюнув в лицо Аркадия, вышел из комнаты, рявкнув напоследок:

– Лично обоих зарою, крысы помойные.

Наступила тишина, периодически нарушаемая стонами Аркадия.

– Я не хочу умирать, – неожиданно сказала Маша низким голосом.

Аркадий не смог ответить и лишь продолжал стонать.

– Я никогда не думала, что можно так сильно хотеть жить. Почему мы оказались здесь? Что такого я сделала в жизни плохого, чтобы так страдать?

– Познакомилась со мной, – с огромным трудом шевеля обожженным языком, просипел Аркадий.

И тут, впервые за всю историю их знакомства, она посмотрела на него как-то по-новому.

– Это все из-за твоих квартирных афер, да?

Аркадий устало прикрыл глаза.

– Но при чем же здесь я? – продолжала допытываться Маша.

– Не стоило тебе в меня влюбляться… – прошептал Аркадий и начал раскачиваться со столом на месте, повторяя одни и те же движения по нескольку раз. В конце концов ему удалось сделать так, что он перевернулся на пол животом, а стол оказался на спине Аркадия. Он снова застонал от боли, а Маша, испуганно наблюдая за его действиями, спросила:

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь приблизиться к тебе, – сквозь зубы говорил Аркадий. – Попробуй дотянуться до веревки. Попробуй развязать мне руку.

– Ты далеко, я не дотянусь, – тихо ответила она.

– Попробуй.

– Ты думаешь, у меня получится?

– Думать некогда, пробуй!

Маша, вытянувшись в струнку, попыталась дотянуться до Аркадия, и кончики ее пальцев действительно дотронулись до веревки, но не более того. Развязать тугой узел она не могла.

– У меня не получается. Миленький мой, ничего не выходит, – заплакала девушка.

– Не торопись. Сконцентрируйся на узле и попробуй еще раз, – подбодрил Аркадий, и она повторила попытку. Ее рука, прикованная наручниками к батарее, напряглась до режущей боли в запястье.

– Не могу! – задыхаясь от усилий, прошептала она. – Не получается…

В самый напряженный момент дверь отворилась и на пороге возник изрядно пьяный Локоть. Он говорил нечленораздельно и двигался не совсем уверенно.

– О! Чевой-то вы тут делаете? Чевой-то ты так, родименький, перевернулся? – подозрительно поинтересовался он и, не дождавшись ответа, двинулся к Маше. – Эх, милашка, хоть ты и полосонула меня пером по горлу, но я не злопамятный. Так что все равно пойдем, покувыркаемся без трусов, хрен ли тут скучать? Чево ты тут на полу-то сидишь? – Он встал на колени рядом с батареей, кое-как отстегнул наручник, схватил Машу за руку и потащил к выходу.

– Не надо! Я не пойду! Помогите! – отчаянно закричала она, за что немедленно получила по лицу удар кулачищем, лишивший ее всякой воли к дальнейшему сопротивлению.

Аркадий затуманенным взглядом проводил их до самой двери, после чего лишился сознания.

– Ну, морячок, соберись. Не время раскисать, – сам себя подбодрил Аркадий и напрягся, пытаясь освободить правую руку. Он с такой силой вращал и дергал руку, что ободрал кожу до крови. Но теперь ему уже не было больно – все чувства заглушала ненависть и желание любой ценой вырваться из страшного плена.

Из соседней комнаты доносились крики его ангелочка. Машу насиловали, а он ничего не мог сделать. В какой-то миг Аркадий, не в силах сдерживаться, заплакал; ему казалось, что он еще, не умерев, оказался в аду. В голове помутилось, и Аркадий вновь потерял сознание. Когда он пришел в себя, то не понимал, сколько времени прошло с того момента, как Машу увел Локоть. Единственное, что было ясно, так это то, что ее продолжали насиловать, она по-прежнему жалобно кричала в соседней комнате:

– Мама, мамочка, помоги мне!

И тут Аркадий с такой невероятной, невесть откуда взявшейся силой рванул руку, что веревка ослабла и поддалась. Все остальное было уже делом времени. Сначала он окончательно высвободил правую руку, затем вместе со столом перевернулся на бок – это позволило развязать и левую руку.

Аркадий уже стоял на правой ноге, отвязывая левую, когда в комнату заглянул тот самый бугай, который пытал его лампочкой.

– А там твою цыпочку уже… Ах ты, гад! – изумился «шкаф» и кинулся к Аркадию. – Сумел-таки