Она замолчала, перекладывая на руках дочку, а потом продолжила.

– Послушайте, Мари. Я не могу сказать, что было у него на сердце, когда он впервые встретил вас, но я знаю, что он чувствует сейчас. Он любит вас.

– Неправда! – выпалила Мари. – Ну почему вы все время лжете мне? Он не мог...

Он не мог полюбить меня. Мужчины не влюбляются в таких, как я, едва не закричала она. Я некрасивая. Во мне нет ни обаяния, ни элегантности. Я не умею быть легкой, не умею быть остроумной. От меня не пахнет духами, а только серой да минеральными кислотами. Во мне нет ничего того, что может вскружить голову мужчине. Я не похожа на вас.

Не похожа на Веронику.

– Он не любит меня, – сказала она со слезами на глазах. Ашиана огорченно вздохнула, но глаза ее по- прежнему излучали симпатию.

– Наверное, на вашем месте я сказала бы то же самое. Хотя... – Она улыбнулась. – Не так давно я была в подобном положении и говорила те же слова, какие говорите сейчас вы. Да... От этих д' Авенантов порой не знаешь, чего ожидать. Временами даже возникает желание взять в руки дубинку и как следует отколотить их.

Мари усмехнулась, утирая слезы:

– Звучит заманчиво.

– О-о, я уже сожалею, что подбросила вам эту идею.

– Что толку в идеях? Лучше спрячьте дубинку, если она у вас есть.

Ашиана расхохоталась, а затем, посерьезнев, сказала:

– Вы, наверное, опять не поверите мне, Мари, но я, кажется, понимаю, почему Макс полюбил вас. Вы с ним очень похожи.

Мари напряглась.

– Не вижу ни малейшего сходства между мною и лордом Максимилианом д'Авенантом.

– Зато я вижу. Он человек... – Ашиана задумалась на секунду. – Не знаю, как это лучше сказать... У него нежная душа.

Комок подкатил к горлу Мари; она проглотила его и отвела глаза.

– Я этого не почувствовала. Его отношение ко мне вряд ли можно назвать нежным.

– Он все объяснит вам, – твердо сказала Ашиана. – Думаю, у него это получится лучше, чем получается у меня. Он хотел видеть вас.

Мари с удивлением посмотрела на принцессу:

– Лорд Саксон сказал, что он без сознания.

– Вечером он очнулся, совсем ненадолго. Он был очень слаб, но первое слово, произнесенное им, было «Мари». Он думает о вас...

– Ашиана, пожалуйста, не надо. Я не верю в это и не поверю никогда. Мне не о чем разговоривать с ним. Я не хочу его видеть. Не хочу.

– Но вы должны хотя бы выслушать его. – Ашиана, по-видимому, была так же упряма, как ее муж. – Он знал, что вы не захотите видеть его, поэтому упомянул о каком-то письме, спрашивал, прочли ли вы его.

Мари смотрела на нее не мигая, только сейчас вспомнив про письмо, которое Макс вручил ей перед своим отъездом.

– Я... нет... У меня его нет. Я оставила его...

Она замолчала, сообразив вдруг, что не может сказать принцессе о загородном доме, предназначенном ей в подарок. Она, конечно, зла на Макса, но незачем портить рождественский сюрприз лорда Саксона.

– Ну... там... где мы жили. Ашиана тряхнула головой.

– Да ладно, Мари, я все знаю. Саксон сегодня пытался изложить мне все события, не упоминая о коттедже, но у него не сходились концы с концами. Тем более в отношении Никобара. Сейчас нам не до рождественских сюрпризов, у нас есть дела поважнее. – Она улыбнулась. – Но все равно, спасибо, что подумали обо мне. Ведь на вас столько всего навалилось.

Мари пожала плечами, глядя в пол, не отвечая Ашиане. Она думала.

Думала о том, что эта семья оказалась совсем другой, не такой, какая рисовалась ей. Эти люди не были ни жестокими, ни коварными. Они готовят друг другу рождественские подарки, они встают по ночам к своему ребенку...

Они пытаются утешить постороннего человека, что плачет один в своей спальне.

'Нет, д'Авенанты решительно не укладывались в ее схему.

А один из основополагающих научных принципов гласил, что если теория не подтверждается фактами, то ее следует пересмотреть.

Или отвергнуть.

Но если д'Авенанты в самом деле так добры, так сердечны, то почему же Макс оказался таким подлецом?

Или он тот самый урод, который, как утверждают, найдется в любой, даже в самой добропорядочной семье?