Васильева. Фрегаты же решил установить на якорях и шпрингах при входе в порт, предоставив им возможность стрелять по противнику только левыми бортами; орудия подбойных правых бортов снять и вместе с частью расчетов передать на укомплектование береговых батарей. Чтобы защитить корабли от внезапных нападений противника, гавань от берега до берега оградили деревянными бонами.
При этом Унковский в последний раз пытался спасти свой фрегат, заявив, что боны - сами по себе достаточная защита от внезапного прорыва в порт противника. На что Евфимий Васильевич, ехидно ухмыляясь, прочёл лекцию. 'Англичане, господин капитан-лейтенант, еще в 1846 году проводили с корабля 'Эксцелент' опыты над разрывом боновых заграждений рейдов посредством взрыва; прикрепление боченка со 130-ю фунтами пороху потребовало всего 70 секунд. Бон состоял из грот-мачт, связанных пятью найтовами из цепи…Однако после взрыва образовался проход в 20 футов. Бон, ежели подавят наши батареи, нас не спасет, и вы Иван Семенович, как опытный офицер, должны бы это понимать.'
'Паллада' была приговорена к затоплению, а вместе с ней и три старые компанейские китобойцы, дожидавшиеся своего срока отправиться на Уналашку на слом. В компенсацию за эти развалины Митьков выторговал у Путятина право снять с 'Паллады' всё, что оставалось на ней ценного. А даже после полного разоружения оставалось там немало. Спроэктированный как 'придворный фрегат', (одно время, в чине капитана 1-го ранга 'Палладой' командовал великий князь Константин Николаевич), корабль '…отделан был с особым тщанием и с применением способов для удобнейшего и чистейшего вооружения оного'.
Приказчик Маевский докладывал, что с фрегата '…снят весь стоячий такелаж и мачты вынуты в изрядном состоянии… железный румпель, аксиометр на штурвал, двойной шпиль с железными баллерами… Ради выема водяных цистернов из луженого железа пришлось взломать палубу, также и для выема бронзовых толстостекольных иллюминаторов (кстати, первых на российских судах - А.Б.)'. Выгружен был также чугунный балласт и заменен камнями. Добрался Маевский даже до якорных цепей и новых якорей системы Перинга, недавно введенных на флоте. Два из 4-х перетащил в компанейский магазин, а два оставшихся, которые хотел заменить на старые, Путятин отстоял с боем, не желая, чтобы в самый решающий момент вдруг лопнул подгнивший якорный канат. Зато Маевский мобилизовал два десятка канаков, непревзойдённых пловцов и ныряльщиков, которые за неделю ободрали с 'Паллады' всю её медную обшивку.
Наконец в августе было принято окончательное решение о задачах, вооружении, комплектовании и нумерации батарей.
Батарея № 1 (Путятинская) на Корабельном мысе прикрывает вход в гавань. 12-орудийная: три 36- фунтовые пушки, семь 24-фунтовых пушек и два 2-пудовых бомбических орудия. Прислуга - 124 человека. Командир - артиллерист-капитан Корпуса морской артиллерии Константин Лосев с 'Дианы'.
Батарея № 2 (Нахимовская) вторая линия защиты входа в гавань. 14-орудийная: три 36-фунтовых и одинадцать 24-фунтовых пушек. Прислуга - 147 человек. Командир - лейтенант Максутов с 'Авроры'.
Батарея № 3 (Барановская) - на Западной земле, противодесантная. 10-орудийная: 24-фунтовые пушки. Прислуга - 102 человека. Командир - лейтенант Крюднер с 'Паллады'.
Батарея № 4 (Восточная) противодесантная, а также препятствует вражеским кораблям обстреливать гавань перекидным огнем через перешеек. 10-орудийная: 24-фунтовые пушки. Прислуга - 118 человек. Командир - мичман Попов с 'Паллады'.
Батарея № 5 (Домашневская) защищает непосредственно город и порт. 6-орудийная: 24-фунтовые пушки. Прислуга - 56 человек. Командир - мичман Овсянкин с 'Паллады'.
Батарея № 6 (Западная) у северной оконечности Барановской горы - противодесантная. 10- орудийная: 24-фунтовые пушки. Прислуга - 112 человек. Командир - мичман Болтин с 'Паллады'.
Как ни надрывались над возведением батарей новороссийцы, построены они были наспех и с рядом крупных недостатков. Один был присущ почти всем - недостаточное защитное прикрытие. Только 'Путятинская', 'Нахимовская' и 'Домашневская' батареи на старых участках имели достаточно прочный бруствер.
'Барановская' батарея не только была недостаточно укреплена с фронта, но и имела коварный тыл. Ее поставили на единственно подходящем месте, но рельеф местности оказался тяжелым, а грунт - каменистым. При расчистке площадки для бруствера и орудий пришлось углубиться так, что за спиной комендоров оказалась стена высотою в 7 саженей, отстоявшая очень близко от боевых постов артиллеристов. При попадании вражеских снарядов в эту стену камни с нее могли осыпаться, засыпать площадку и поражать прислугу, как картечью. Площадку следовало бы увеличить, стенку удалить на несколько метров. Это пытались сделать, но времени не хватило.
Пушки 'Западной' батареи, расположенные на Эскамальтовом мысу, должны были прикрывать два противоположных направления - с залива Эскуимальт и с пролива Хуана де Фука. Поэтому она фактически состояла из двух, прикрывающих тылы друг друга батарей, ориентирваных соответсвенно на юго-запад и северо-восток.
Но все же главное было сделано. На батареях теперь стояли пушки и из них можно было стрелять. После укомплектования командиры получили возможность тренировать личный состав на 'своих' орудиях.
Наряду с комплектованием батарей формировались и противодесантные отряды. К расквартированному в Новороссийске 2-му эскадрону драгун капитана Крачкина прибавился четырёхротный батальон добровольцев, общим количеством 376 человек и пять батарей полевой артиллерии укомплектованные моряками с фрегатов. Добровольцы - русские, креолы, евреи, индейцы, явились со своим оружием, по большей части современными штуцерами. В течение двух месяцев велась интенсивная подготовка. Большенству из добровольцев ненадо было учиться метко стрелять, но действию в строю и штыковому бою их готовили серьёзно. Этим занимались переведённые в роты 8 унтер-офицеров и 20 пеших драгун. В случае необходимости силы стрелковых партий должны были наращиваться за счет экипажей, оставленных на фрегатах. Для этого проводились учения по срочной высадке и действиям на берегу корабельных стрелковых партий во главе с офицерами.
'В гарнизоне было вместе с драгунами, добровольцами-охотниками, экипажами 'Паллады', 'Авроры' и 'Дианы' 1634 человек. Из них 429 находились на кораблях, 703 - на береговых батареях, остальные - в стрелковых и пожарных партиях и других подразделениях. Пушек в Новороссийске пригодных для боевых действий было всего 168, включая 67 на береговых батареях, 48 оставшихся на кораблях, 19 в полевой артиллерии и 34 орудия предназначенные в замену разбитым. Бомбических орудий всего 2, оба на батарее Љ 1.'
Постоянно велось наблюдение за океаном. На Дальнем маяке несли службу сигнальщики с 'Авроры' под командованием унтер-офицера Яблокова. Связь поддерживалась гелиографом и посыльными из драгун. Новороссийск приготовился встретить врага.
'Спокойно прожили мы в Новороссийске до 17 августа, погода была большей частью хорошая, и время мы проводили довольно беспечно, хотя и много работали; но вот утром вышеозначенного дня с дальнего маяка у входа в залив сделали сигнал, что в море видно шесть военных судов. В городе ударили тревогу, и все собрались в назначенные места. Авроровской команды оставалось еще 60 человек больных, но с первым ударом боевой тревоги все они явились на службу и стали на свои места по расписанию наравне с здоровыми.
Были поданы сигналы: 'Подходит эскадра из 6 судов под английским флагом';
Сигнальщики, рассматривая эскадру, подходившую с океана, без труда узнали старых знакомых по стоянке в Калао: английские фрегаты - 52-пушечный 'Президент', 44-пушечный 'Пайк'; рядом с ними - 60- пушечный французский фрегат 'Форт', 32-пушечный корвет 'Эвридика' и 18-пушечный бриг 'Облигадо'; под контр-адмиральскими флагами шли 'Президент' и 'Форт'. Все эти корабли, кроме 'Вираго', Яблоков и его товарищи хорошо помнили по стоянке в Перу. Только пароход 'Вираго', вооруженный шестью дальнобойными бомбическими орудиями, был им неизвестен. Он прибыл в Калао из Панамы лишь через неделю после того, как ускользнула 'Аврора'. 'Вираго' тогда доставил английскому и французскому адмиралам пакеты за многими печатями. В них находился согласованный правительствами приказ эскадрам объединиться в одну под общим командованием контр-адмирала Дэвида Пауэлла Прайса. Контр-адмирал Фебрие де Пуант назначался его заместителем. Адмиралтейство 'владычицей морей' ревниво относилось к тому, кто будет командовать морскими силами, и добилось назначения своего флагмана, хотя французский
