еще громче.

– Тихо, – Оксана втащила ее в номер и плотно закрыла дверь. – Постояльцев перепугаешь.

– С ума сошла! – Ленка потерла обожженную щеку. – Не предупредила, ничего! Я бы хоть тебя встретила! Ненормальная!

– Ладно тебе, – усмехнулась Оксана. – Так интересней.

– А я слышу – ты! Сразу даже и не поняла, что из Москвы… Ой! – Ленка, отойдя на шаг, осмотрела Оксану с ног до головы, а потом медленно обошла вокруг. – Ну-ка, дай я хоть рассмотрю тебя! Обалдеть! Выглядишь на все сто! Похудела, морда загорелая…

Лена не льстила ни капельки – говорила чистую правду. Красивее Оксанки она в жизни никого не видела – даже актрис. Она бы повесилась с такой красотой, а что с ней делать-то, что ни сделаешь – все равно продешевишь. Так что – тьфу-тьфу-тьфу, – проживет она со своим носом-картошкой, проблем меньше будет. А то вон у Оксанки при всей ее красоте взгляд какой… Словно ее поезд ушел, а она на перроне осталась – в неглиже, хоть и шикарном.

– Раздевайся давай! – легонько ткнула ее в бок Оксана.

Лена размотала километровый вязаный шарф, стянула шапку и сняла пуховик. Секонд-хендовские унтики она решила оставить, вспомнив, что носки у нее не только разные, но и штопаные. А чего зазря целые таскать, если их все равно не видно?..

Плюхнувшись на кровать, Ленка попрыгала на упругом матрасе, огляделась. Не номер, а апартаменты – на потолке лепнина, на мебели позолота, на стенах картины, на полу белый ковер с ворсом по щиколотку. Обалдеть. Вот еще причина, по которой Оксанина красота ей на фиг не нужна – с рябой мордочкой можно на такой антураж не тратиться, и поскромнее угол сойдет.

– Ничего себе, устроилась! Шикарно! – похвалила она номер, невольно жалея денег, на него потраченных. – Слушай, это ж сколько он стоит, а?

– Да уж, – вздохнула Оксана, присаживаясь рядом. Она глубоко затянулась, откинувшись на подушки, и Ленка снова отметила – глаза, как будто поезд ушел. Последний.

– У тебя что, много их, денег-то? – возмутилась Серегина. – Ты что, не могла у меня пожить?

– Да брось ты, – отмахнулась Оксана, и столбик пепла упал на сиреневый шелк покрывала. Оксана небрежно смахнула его на пол.

– Нет, ну в самом деле, что за манера деньгами сорить! Сдавай свои апартаменты, и ко мне.

– Нет, дорогая моя, твоя хрущевка занюханная сейчас мне не подойдет, – усмехнулась Оксана.

– Здрасьте! Занюханная! – от возмущения Ленка даже унтиком топнула, стряхнув с него новую порцию талого снега. – С чего это она занюханная?! Я, между прочим, только что ремонт сделала. И квартира очень даже неплохая. Комната светлая, девятнадцать метров, кухня – шесть, от метро пять минут ходьбы, и дом кирпичный! Ты занюханных не видела!

– Ну, извини, я не то хотела сказать, – равнодушно улыбнулась Оксана.

– Тоже мне! Ишь мы какие! Поди поищи еще! Занюханная!

– Ну, хватит, Ленк! – Оксана затушила сигариллу в огромной пепельнице, обняла подружку за плечи и снисходительно потрепала ее не первой свежести свитерок. – Ну, не хотела я тебя обижать, правда!

– А ты думай, что говоришь! – надулась Лена, хотя на самом деле на Оксану никогда не обижалась. Ей было лестно, что такая красотка, по сути, волчица-одиночка, выбрала единственной подружкой ее – секонд-хенд в унтиках.

Ленка понимала, что дружба, скорее всего, на том и завязана, что она – не соперница и плюс ко всему независтлива, но это неважно… Пять лет назад у Оксаны на улице рассыпалось содержимое сумки, и Ленка бросилась помогать собирать ключи-помады, так и завязалось, понеслось…

Ленка оказалась не просто подружкой, а доверенным лицом королевы. Фавориткой. Такой, по крайней мере, она себя ощущала. И этим гордилась.

– Ну? Не злишься? – ткнула ее «королева» в бок и достала из сумки флакон духов. – Посмотри-ка, что я тебе привезла.

– Ой! Кайф какой! – Лена тут же надушилась – уши, запястья и унтики, – мех ароматы хорошо держит. – Мои любимые! С ума сойти! Спасибо.

Она любила маленькие подарочки от Оксаны – тратиться самой на дорогой парфюм Серегина не могла себе позволить, а женскую мишуру любила.

– И вот тоже… – Оксана сняла с себя коралловые бусы и повесила Ленке на шею.

– Обалдеть! – только и смогла сказать та, представив, как завтра откроется от удивления рот у напарницы в секонде и как она небрежно скажет – «друг подарил».

– Собиралась второпях, ничего больше не успела.

– Да ладно, куда больше-то! – Ленка осторожно потрогала бусы. – Мне идет?

– Самое оно!

– Ну, спасибо тебе! – она чмокнула Оксану в щеку. – Давай, рассказывай! С чего это ты так торопилась?

– Да как тебе сказать… – Оксана вытрясла из пачки новую сигариллу, прикурила. Холеные пальцы еле заметно дрожали.

– Только не тяни. Я же от любопытства помираю! Зачем прилетела?

Подружка прищурилась – вроде бы от дыма, вот только вдруг глаза у нее заблестели, будто слеза навернулась, а уж это-то точно не от дыма случилось, Ленка свою королеву хорошо знала.

– Ну? Ты чего?! – затрясла она Оксану за руку. – Что случилось-то? Твой, этот… он тебя что, бросил?!

Оксана резко встала, прошлась по комнате, зло ответила:

– Меня не бросают. От меня… сбегают. Когда понимают, что крючок – вот здесь! – Она пальцем показала на сердце. – Испугался он, понимаешь. Мужики, они же все трусы. Кто-то больше, кто-то меньше, но все!

– Поня-ятно… – вздохнула Ленка.

Вот они, ужасы красоты. Страсть, измены, страдания… Не дай бог, чтобы у нее так руки дрожали, голос срывался и слезы бежали…

– И ты примчалась за ним?

Оксана кивнула, бросив взгляд за окно, где хлопьями валил снег, а небо было затянуто серыми тучами.

– Ну и с чего ты решила, что он сейчас храбрости наберется? Откуда такая уверенность? – с сочувствием спросила Лена.

– Нет у меня уверенности… Но попробовать-то можно. Что я, в конце концов, теряю?

Нервы, хотела ответить Ленка, но сказала:

– Да ничего вроде…

У них, у королев, свои ценности, и нервы, кажется, в них не числятся.

– Вот, – криво улыбнулась Оксана, – а приобрести могу. Много.

Да, нервы в этих ценностях точно не числятся. Тем более что за деньги эти нервы теперь восстанавливаются, как зубы, – она по телевизору слышала. Только ей денег и на зубы жалко, а уж на такую непонятную субстанцию… Лучше их пожалеть, не трепать, не мучиться.

– Ой, Оксанка, может, не по себе дерево рубишь, а?! Четверо детей! Это ж с ума сойти!

– Да ладно. Все не так уж и страшно. Его – только один.

– Ой… Это что ж, он на бабе с тремя детьми женился?

– С двумя.

– Тоже не слабо! А еще один откуда взялся?

– Усыновили.

– С ума сойти!

Оксана замолчала и выдохнула дым Лене в лицо, словно говоря этим: «А поумнее что-нибудь сказать можешь?»

Лена закашлялась. Единственное, что она могла добавить умного: «Беги, Оксанка!»

Такую ораву он никогда не бросит. Такая орава его вместе с тобой догонит, разует-разденет и последний кусок отнимет.