просвечивала кожа.

— Батильда? — повторил Гарри.

Она вновь кивнула. Гарри вдруг ощутил медальон, прижавшийся к его коже; тварь внутри него, тикавшая или пульсировавшая время от времени, пробудилась; он ощущал ее пульс через холодное золото. Возможно, она знала или чувствовала, что оружие, которое может ее уничтожить, близко?

Батильда прошаркала мимо них, оттолкнув Гермиону, словно не видя ее, и удалилось в, судя по всему, гостиную.

— Гарри, я сомневаюсь, — выдохнула Гермиона.

— Ты посмотри на ее рост, я думаю, мы ее одолеем, если понадобится, — ответил Гарри. — Слушай, я должен был тебе сказать, я знал, что у нее не все дома. Мериел говорила, что она «сдвинутая».

— Сюда! — позвала Батильда из соседней комнаты.

Гермиона вздрогнула и вцепилась в гаррину руку.

— Все нормально, — успокаивающе произнес Гарри и первым направился в гостиную.

Батильда семенила вокруг комнаты, зажигая свечи, но в комнате по-прежнему было очень темно, не говоря уже о том, что там было чрезвычайно грязно. Толстый слой пыли хрустел у них под ногами, и гаррин нос сквозь запах сырости и плесени уловил нечто худшее — что-то вроде протухшего мяса. Он подумал про себя, когда же последний раз хоть кто-то появлялся в доме Батильды, чтобы проведать, как у нее дела. Она явно забыла, что тоже может использовать магию, ибо свечи она неуклюже зажигала вручную, и тянущиеся за ее руками кружевные манжеты постоянно рисковали загореться.

— Позвольте я, — предложил Гарри и взял спички у нее из рук. Она стояла, наблюдая, как он заканчивает зажигать свечные огарки, стоящие на блюдцах повсюду в комнате, неустойчиво примостившиеся на стопках книг и на столиках, заставленных треснутыми и покрытыми плесенью чашками.

Последней поверхностью, на которой Гарри заметил свечу, был комод с изогнутой передней стенкой, на котором стояло множество фотографий. Когда свеча разгорелась, отражение огня закачалось на пыльном стекле и серебре. Пока Батильда возилась с дровами для камина, Гарри пробормотал: «Tergeo». Пыль исчезла с фотографий, и он тотчас заметил, что полудюжины их не хватает — самые большие и красивые рамки были пусты. Он подумал, Батильда ли их убрала или кто-то другой. Затем его взор упал на фотографию в заднем ряду, и он немедленно в нее вцепился.

Это был золотоволосый вор с веселым лицом, тот самый юноша, который примостился на подоконнике Грегоровича; он лениво улыбался, глядя на Гарри из своей серебряной рамки. И до Гарри внезапно дошло, где он видел этого парня раньше: в «Жизни и лжи Альбуса Дамблдора», рука об руку с подростком- Дамблдором, и, судя по всему, именно туда и делись все отсутствующие фотографии — в книгу Риты.

— Миссис… мисс… Бэгшот? — спросил он, и его голос слегка вздрогнул. — Кто это?

Батильда стояла посреди комнаты, наблюдая, как Гермиона разводит для нее огонь.

— Мисс Бэгшот? — повторил Гарри и сделал шаг вперед, держа фотографию в руках; в этот момент в камине весело затрещал огонь. Батильда при звуках его голоса подняла голову, и Хоркрукс у него на груди запульсировал чаще.

— Кто этот человек? — спросил ее Гарри, протягивая фотографию вперед.

Она важно посмотрела на нее, затем вверх на Гарри.

— Вы знаете, кто он? — повторил он, гораздо медленнее и громче, чем он говорил обычно. — Этот человек? Вы его знаете? Как его зовут?

Батильда просто смотрела с отсутствующим видом. Гарри ощутил раздражение. Как Рита Скитер умудрилась вытащить из Батильды ее воспоминания?

— Кто это человек? — громко повторил он.

— Гарри, что ты делаешь? — спросила Гермиона.

— Эта фотография, Гермиона, это вор, то самый вор, который обокрал Грегоровича! Пожалуйста! — снова повернулся он к Батильде. — Кто он?

Но она лишь смотрела на него.

— Почему вы просили нас пойти с вами, миссис… мисс… Бэгшот? — спросила Гермиона, тоже повысив голос. — Вы хотели нам что-то сообщить?

Не подав виду, что она слышала Гермиону, Батильда, шаркая ногами, сделала несколько шагов навстречу Гарри. Едва заметно дернув головой, она посмотрела обратно в прихожую.

— Вы хотите, чтобы мы ушли? — спросил он.

Она повторила жест, на сей раз показав сперва на него, потом на себя и потом на потолок.

— Ох, ладно… Гермиона, я думаю, она хочет, чтобы я вместе ней пошел наверх.

— Отлично, — ответила Гермиона, — пошли.

Но когда Гермиона сдвинулась с места, Батильда на удивление энергично помотала головой, снова показав сперва на Гарри, затем на себя.

— Она хочет, чтобы я пошел с ней один.

— Но почему? — спросила Гермиона, и ее голос прозвенел в освещенной свечами комнате резко и отчетливо; старая леди при этом возгласе покачала головой.

— Может, Дамблдор велел ей отдать меч мне и только мне?

— Ты на самом деле думаешь, что она знает, кто ты?

— Да, — ответил Гарри, глядя сверху вниз в ее бледные глаза, впившиеся в его. — Думаю, она знает.

— Ну тогда ладно, только побыстрее, Гарри.

— Ведите, — обратился Гарри к Батильде. Она, видимо, поняла, поскольку прошаркала мимо него к двери. Гарри с успокаивающей улыбкой оглянулся на Гермиону, но не был уверен, что она эту улыбку видела; она стояла, обвив себя руками, посреди освещенной запущенной комнаты, и глядела на книжный шкаф. Когда Гарри выходил из комнаты, не видимый как Гермионой, так и Батильдой, он засунул фотографию незнакомого вора вместе с серебряной рамкой к себе в карман куртки.

Лестница была крутой и узкой; Гарри испытал некоторый соблазн поместить руки на полное седалище Батильды, чтобы гарантировать, что она не свалится сверху прямо на него (это казалось ему весьма вероятным). Медленно, тяжело дыша, она взобралась на верхнюю лестничную площадку, сразу свернула направо и ввела его в низенькую спальню.

В комнате было черным-черно и отвратительно пахло; Гарри успел разглядеть торчащий из-под кровати ночной горшок, после чего Батильда закрыла дверь, и даже он растворился в темноте.

— Lumos, — произнес Гарри, и на кончике его волшебной палочки зажегся свет. Он вздрогнул: за эти несколько секунд темноты Батильда подошла вплотную к нему, и он не услышал ее приближения.

— Вы Поттер? — прошептала она.

— Да.

Она медленно и торжественно кивнула. Гарри ощутил, как быстро пульсирует Хоркрукс — чаще, чем его собственное сердце; это было неприятное, тревожное ощущение.

— У вас есть что-то для меня? — спросил он, но ее, похоже, отвлек свет его волшебной палочки.

— У вас есть что-то для меня? — повторил он.

Затем она закрыла глаза, и в этот момент произошло сразу несколько вещей: шрам Гарри резко кольнуло; Хоркрукс дернулся так, что сдвинулся перед его свитера; темная вонючая комната на мгновение растворилась. Он ощутил всплеск радости и произнес высоким холодным голосом: «Держи его! »

Гарри покачнулся; темная, дурнопахнущая комната вновь словно навалилась на него; он не понимал, что только что произошло.

— У вас есть что-то для меня? — спросил он в третий раз, гораздо громче.

— Вон там, — прошептала она, указывая в угол. Гарри поднял палочку и увидел очертания заваленного чем-то туалетного столика под занавешенным окном.

На сей раз она его не повела. Гарри осторожно двинулся между ней и незастеленной кроватью, держа волшебную палочку наготове. Он не хотел поворачиваться к ней спиной.

— Что это? — спросил он, добравшись до туалетного столика; на нем лежала куча, судя по виду и