Дамблдор имели свои корни на этом кладбище, и что Дамблдор должен был ему это рассказать; и в то же время Дамблдор никогда не думал о том, чтобы разделить с Гарри эту связь. Они могли бы навещать это место вдвоем; Гарри представил себе, как он приходит сюда вместе с Дамблдором, какую связь между ними это могло бы создать, как много это бы для него значило. Но, судя по всему, для Дамблдора тот факт, что их семьи были рядом друг с другом на одном кладбище, являлся несущественным совпадением, не имеющим, вероятно, никакого отношения к работе, которую он поручил Гарри выполнить.

Гермиона не отрываясь смотрела на Гарри, и он был рад, что его лицо было скрыто в тени. Он снова прочел слова на надгробии. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. Он не понимал, что означают эти слова. Несомненно, их выбрал Дамблдор, как старший в семье после смерти матери.

— Ты уверен, что он никогда не упоминал?.. — начала Гермиона.

— Нет, — коротко ответил Гарри. — Давай продолжим, — и он двинулся прочь, жалея, что увидел этот камень: он не хотел, чтобы его возбужденное, тревожное ожидание смешивалось с возмущением.

— Здесь! — снова крикнула из темноты Гермиона несколькими мгновениями позже. — О нет, прости! Мне показалось, тут написано «Поттер».

Она терла искрошенный, заросший мхом камень, глядя на него с чуть нахмуренным лицом.

— Гарри, вернись на минуточку.

Гарри не хотелось опять отвлекаться, и он с большой неохотой пошел к ней назад через слой снега.

— Что?

— Посмотри сюда!

Надгробие было невероятно старым и выветренным, так что Гарри едва мог различить имя. Гермиона показала ему на символ под именем.

— Гарри, это тот знак, из книги!

Он уставился на то место, куда она показала: камень был настолько истерт, что было чрезвычайно трудно разобрать, что же там было выбито, но, тем не менее, похоже, там действительно был треугольный знак под практически неразличимым именем.

— Ага… возможно, он…

Гермиона зажгла свет на своей волшебной палочке и поднесла ее к имени на камне.

— Здесь написано «Иг…» «Игнотус», кажется…

— Я продолжу искать родителей, хорошо? — сообщил ей Гарри, добавив чуть-чуть раздражения в голос, и снова пошел вперед, оставив ее согнувшейся над древней могилой.

То тут, то там он натыкался на фамилии, которые, как и Эббот, он встречал в Хогвартсе. Иногда на этом кладбище были представлены сразу несколько поколений семей волшебников; по датам Гарри мог сделать вывод, что то или иное семейство либо полностью вымерло, либо ныне живущие члены семей покинули Годрикову Лощину. Все глубже и глубже он уходил мимо могил, и всякий раз, подходя к очередному надгробию, он ощущал маленький укол беспокойства пополам с предвкушением.

Внезапно тьма и тишина, казалось, стали еще глубже. Гарри встревоженно огляделся, думая о дементорах, затем понял, что песнопения закончились, что звуки беседы прихожан удалялись по мере того, как они возвращались на площадь. А только что кто-то в церкви выключил свет.

Затем из темноты в третий раз послышался голос Гермионы, отчетливо донесшийся с расстояния в несколько ярдов.

— Гарри, они здесь… вот они.

И по ее голосу он понял, что на сей раз это были его мать и отец; он двинулся к ней, чувствуя что-то тяжелое у себя на груди — то же чувство, которое он испытал сразу после гибели Дамблдора: горе, физически давившее на его сердце и легкие.

Надгробие было всего в двух рядах позади могилы Кендры и Арианы. Оно было из белого мрамора, совсем как гробница Дамблдора, и это облегчало чтение, поскольку камень словно сиял в темноте. Гарри не пришлось вставать на колени и даже приближаться вплотную, чтобы разобрать выбитые на нем слова.

Гарри медленно прочел эти слова, словно у него был лишь один шанс впитать их значение, и последнюю фразу он прочел вслух.

— «Последний же враг истребится — смерть»… — ужасная мысль мелькнула у него в голове, и он испытал что-то вроде паники. — Разве это не идея Упивающихся Смертью? Почему это здесь?

— Это не означает победу над смертью в том смысле, в каком это понимают Упивающиеся Смертью, Гарри, — мягко ответила Гермиона. — Это означает… ну ты понимаешь… жить, невзирая на смерть. Жить после смерти.

Но они не жили, подумал Гарри, они были мертвы. Эти пустые слова не могли заслонить того, что разлагающиеся останки его родителей лежат под снегом и камнем, безразличные, ни о чем не знающие. И слезы набежали, прежде чем он смог остановить их, кипящие и затем мгновенно замерзающие на его лице, и какой смысл был их стирать или пытаться скрыть? Он дал им течь, крепко сжав губы, глядя вниз на толстый слой снега, скрывающий от его глаз то место, где лежали останки Лили и Джеймса, ставшие наверняка просто костями или пылью, не знающие и не волнующиеся о том, что их живой сын стоит так близко, что его сердце по-прежнему бьется, что он жив благодаря их жертве, и что в этот момент он почти желает лежать под снегом вместе с ними.

Гермиона снова взяла его за руку и крепко сжала. Он был не в силах взглянуть на нее, но сжал ее руку в ответ. Он начал делать сильные, глубокие вдохи, пытаясь привести себя в чувство, вернуть контроль над собой. Он должен был что-то принести с собой, чтобы подарить им, и он не подумал об этом раньше, а все растения на кладбище были замерзшими и безжизненными. Но тут Гермиона подняла волшебную палочку, описала в воздухе круг, и перед ними расцвел венок из рождественских роз. Гарри поймал его и положил на могилу своих родителей.

Как только Гарри встал, он захотел уйти: ему казалось, что ни секунды больше здесь он не выдержит. Он положил руку на плечо Гермионы, а она своей рукой обняла его за пояс, и они молча развернулись и пошли сквозь снег, мимо матери и сестры Дамблдора, прямо к темной церкви и невидимой сейчас калитке.

— Гарри, подожди.

— Что случилось?

Они едва добрались до могилы неизвестного Эббота.

— Там кто-то есть. Кто-то за нами наблюдает. Я уверена. Там, за кустами.

Они стояли совершенно неподвижно, держась друг за друга и глядя на густое черное ограждение кладбища. Гарри не мог разглядеть ничего.

— Ты уверена?

— Я видела, как что-то двигалось, могу поклясться, что видела…

Она отпустила его, чтобы освободить свою рабочую руку для волшебной палочки.

— Мы похожи на муглей, — напомнил ей Гарри.

— На муглей, которые только что клали цветы на могилу твоих родителей! Гарри, я уверена, что там кто-то есть!

Гарри подумал об «Истории магии»; на кладбище, предположительно, водились приведения — что если?.. Но тут он услышал шорох и увидел облачко снега, сбитого с того самого куста, на который указывала Гермиона. Призраки не могут сдвигать снег.