находился в пресловутом Хранилище Пророчеств Отдела Тайн.
Хотя уполномоченные из Министерства отказываются даже подтвердить само существование такого места, всё возрастающее число волшебников верят, что Пожиратели Смерти, отбывающие наказание в Азкабане за проникновение в Министерство с целью воровства, пытались похитить именно пророчество. Суть данного пророчества неизвестна, хотя распространена мысль о том, что оно имеет отношение к Гарри Поттеру, — единственному, кто когда-либо выжил после Смертельного Проклятия, и кто, по имеющимся сведениям, в ту памятную ночь также находился в Министерстве. Некоторые из волшебников зашли так далеко, что окрестили Поттера «Избранным», полагая, что пророчество назвало именно его тем единственным, кто сможет избавить нас от Того-Кого-Нельзя-Называть.
Рядом лежала ещё олна газета. Заголовок был таким:
«СКРИМДЖЕР ЗАМЕНИТ ФАДЖА»
Большую часть титульной страницы занимала большая чёрно-белая фотография мужчины с озабоченным лицом и копной густых волос, напоминающих львиную гриву. Фотография двигалась — мужчина приветственно махал рукой (обращаясь, правда, к потолку).
Слева от этой газеты лежала ещё одна, сложенная так, что на виду была статья о том, судя по заголовку, как Министерство гарантирует безопасность учащихся.
Конец статьи скрывался под стоявшей на газете большой птичьей клеткой. Внутри восседала величественная полярная сова. Её янтарные глаза повелительно осматривали комнату, голова иногда поворачивалась, чтобы взглянуть на храпящего хозяина. Пару раз сова нетерпеливо клацнула клювом, но Гарри слишком крепко спал, чтобы слышать её.
Посреди комнаты стоял большой чемодан. Крышка была откинута, словно ожидалась упаковка, но в чемодане не было ничего, только на дне валялись мятые трусы и футболки, рассыпанные конфеты, пустые чернильницы и сломанные перья. Рядом, на полу, лежал фиолетовый буклет с выделяющимся заголовком:
В настоящее время обществу волшебников угрожает организация, именующая себя Пожирателями Смерти. Выполняя следующие простые правила, Вы сможете защитить себя, свою семью и дом от возможного нападения:
Гарри что-то пробормотал во сне и съехал лицом по стеклу ещё на пару дюймов ниже, так что очки совсем перекосились, но не проснулся. Будильник, который Гарри починил несколько лет назад, громко тикал на подоконнике, показывая без одной минуты одиннадцать. Рядом, прижатый расслабленной рукой Гарри, лежал кусочек пергамента, исписанный аккуратным, косым почерком. Письмо пришло три дня назад; Гарри с тех пор так часто его перечитывал, что листок, изначально свернутый в тугую трубочку, теперь лежал совсем плоско.
Хоть Гарри уже знал письмо наизусть, он всё равно взглядывал на него каждые несколько минут, начиная с семи часов вечера, когда он устроился возле окна спальни, из которого Бирючинный проезд был виден из конца в конец. Хотя — Гарри это понимал — перечитывать Дамблдорово послание смысла не было: он послал своё «Да» с принёсшей письмо совой, как этого и хотел директор, и всё, что он мог сейчас поделать — это ждать. Либо Дамблдор приедет, либо нет.
Но собирать вещи Гарри не стал. Всё складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой: профессор Дамблдор приезжает, чтобы забрать его от Десли после всего лишь пары утомительных недель, проведённых в их обществе. Он не мог прогнать мысли, что что-нибудь пойдёт не так: его ответ на письмо
