Эрмиона, продолжая улыбаться. — Ладно, до встречи… Пойду готовиться к вечернинке…

Она ушла. Лаванда и Парвати тут же уткнулись нос к носу и принялись обсуждать это открытие, и всё, что они когда-либо слышали о Мак-Лаггене, и всё, что они когда-либо предполагали об Эрмионе. Рон выглядел странно бледным и не говорил ничего. Гарри осталось размышлять в тишине о том, как низко могут девчонки пасть ради мести.

Когда он в восемь вечера пришёл в вестибюль, там обнаружилось просто необыкновенное количество притаившихся девочек, и все они до единой обиженно смотрели, как он подходит к Луне. На Луне было платье в серебряных блёстках, вызывшее отчётливое хихиканье у окружающих, но, так или иначе, она выглядела очень хорошенькой. Во всяком случае, Гарри был рад, что она сняла сережки-редьки, ожерелье из пивных пробок и очки-призракуляры.

— Привет, — сказал он, — ну что, пойдём?

— Ну да, — сказала она счастливо. — И где эта вечеринка?

— В кабинете Слизхорна, — ответил Гарри, уводя её по мраморной лестнице подальше от бормотаний и пристальных взглядов. — Слышала, говорят, там будет вампир?

— Руфус Скримджер? — спросила Луна

— Э — что? — Гарри несколько ошалел. — Ты имеешь в виду Министра магии?

— Ну да, он вампир, — деловито сказала Луна. — Отец написал очень длинную статью об этом, когда Скримджер принимал дела у Корнелиуса Фаджа, но кто-то из министерства на него нажал, чтобы не печатали. Ясное дело, не хотели, чтобы правда всплыла!

Гарри, который считал вампирство Руфуса Скримджера совсем уж невероятным, но привык к тому, что Луна повторяет самые дикие выдумки своего отца как совершенную истину, не стал отвечать; они уже приближались к кабинету Слизхорна, и смех, музыка, и громкая беседа становилась громче с каждым их шагом.

Было так сделано ещё при постройке, или тут было какое-то волшебство, но кабинет Слизхорна был гораздо больше обычного учительского кабинета. Потолок и стены были завешены изумрудными, алыми и золотыми полотнищами так, что всем казалось, будто они внутри огромного шатра. В комнате было полно народу, и душно, и её заливала красным светом разукрашенная золотая лампа, висевшая в центре потолка; вокруг лампы порхали настоящие фейки, разбрасывая отблески, как бриллианты. Из дальнего угла слышалось громкое пение в сопровождении чего-то, похожего на мандолину; над несколькими пожилыми колдунами, погруженными в беседу, висело облако табачного дыма, а целая команда домовых эльфов скрипучими голосами просила прохода среди леса ног; эльфы скрывались под тяжелыми серебряными подносами с пищей и походили на маленькие бродячие столики.

— Гарри, мой мальчик! — воскликнул Слизхорн, не успели Гарри и Луна протиснуться через дверь. — Входи, входи, здесь очень много людей, с которыми, я хотел бы, чтобы ты встретился!

На Слизхорне была бархатная шляпа с кисточками, под стать его наряду. Вцепившись в руку Гарри так сильно, будто хотел с ним телепортироваться, он целенаправленно потащил его прямо в толпу. Гарри схватил Луну за руку и потянул её за собой.

— Гарри, я хотел бы свести тебя с Элдредом Ворплом, когда-то моим учеником, автором книги «Братья по крови: моя жизнь среди вампиров» — и, конечно, с его другом Сангуини.

Ворпл, маленький, крепкий человек в очках, схватил руку Гарри и с энтузиазмом её пожал; вампир Сангуини, высокий и истощённый, с тёмными тенями под глазами, просто кивнул. Казалось, ему здесь скучно. Его окружала стайка любопытных возбуждённых девочек.

— Гарри Поттер, я просто восхищен! — сказал Ворпл, близоруко вглядываясь Гарри в лицо. — Я только на днях говорил профессору Слизхорну: «Где же биография Гарри Поттера, которою мы все так ждём?»

— Эээ, — протянул Гарри — на самом деле?

— Ну да, скромный, точь-в-точь как говорил Хорас! — сказал Ворпл. — Но если серьёзно, — его манера изменилась, внезапно став деловой, — я был бы рад написать её сам — люди жаждут знать больше о тебе, дорогой мальчик, просто жаждут! Если ты готов устроить мне несколько интервью, ну, по четыре- пять часиков, мы могли бы закончить книгу за пару месяцев. Причём тебе, уверяю, не потребуется почти ничего делать — спроси Сангуини, если это не так — Сангуини, стоять! — неожиданно строго добавил Ворпл, так как вампир, с отчетливо голодным взглядом, придвинулся к ближайшей группе девочек. — Возьми лучше пирожок, — Ворпл взял один у проходившего мимо эльфа, всунул его в руку Сангуини и вновь обратился к Гарри. — Мой дорогой мальчик, ты и понятия не имеешь, сколько это принесёт золота…

— Я определенно не заинтересован, — твёрдо сказал Гарри, — и вообще я только что увидел одного своего друга, прошу прощения. — Он потянул Луну за собой в толпу. Он действительно только что видел, как грива длинных каштановых волос скрылась за странной парочкой, похоже, из ансамбля «Вещие Сестрички».

— Эрмиона! Эрмиона!

— Гарри! Слава богу, ты здесь! Привет, Луна!

— Что это с тобой? — спросил Гарри: Эрмиона выглядела взъерошенной, словно она только что выдиралась из зарослей Лапы дьявола.

— О, я только что ноги унесла — в смысле, я только что рассталась с Кормаком, — сказала Эрмиона. — Под омелой, — добавила она в пояснение, отвечая на вопросительный взгляд Гарри.

— Это тебе за то, что пошла с ним, — сказал он ей строго.

— Я думала, как лучше всего достать Рона, — бесстрастно объяснила Эрмиона. — Я рассматривала ещё Захарию Смита, но, обдумав…

— Ты рассматривала Смита? — удивился Гарри?

— Ну да, и начинаю жалеть, что не выбрала его, рядом с Мак-Лаггеном Гроуп смотрится джентльменом. Пойдём вон туда, там будет видно, как он войдёт, он такой длинный… — Прихватив по пути кубки мёда, они втроём перешли на другую сторону комнаты, слишком поздно заметив, что там уже стоит в одиночестве профессор Трелони.

— Зравствуйте! — вежливо сказала ей Луна.

— Добрый вечер, моя дорогая, — сказала профессор Трелони, с трудом фокусируя взгляд на Луне. Гарри снова уловил запах хереса. — Я как-то не видела тебя в моём классе в последнее время…

— Ага, я в этом году у Флоренца, — ответила Луна.

— О, конечно, — профессор Трелони зло и пьяно хихикнула. — У Подарочка — мне больше так нравится его называть. Можно же было ожидать, разве не так, что профессор Дамблдор, теперь, когда я вернулась в школу, избавится от лошади? Но нет… мы разделяем классы… Это — оскорбление, правда, оскорбление. Знаете ли вы… — профессор Трелони, похоже, выпила слишком много, чтобы узнать Гарри.

Под прикрытием яростной критики Флоренца Гарри пристроился поближе к Эрмионе и сказал: — Давай начистоту. Ты собираешься рассказать Рону, что вмешалась, когда отбирали защитника?

Эрмиона подняла брови: — Ты действительно думаешь, что я опустилась бы так низко?

Гарри проницательно посмотрел на неё: — Эрмиона, если ты могла пригласить Мак-Лаггена…

— Есть разница, — сказала Эрмиона с достоинством. — Я не собираюсь ничего говорить Рону о том, что могло, или не могло, случиться при выборе вратаря.

— Хорошо, — с жаром сказал Гарри. — А то он опять запсихует, и мы просадим следующий матч…

— Квиддитч! — рассердилась Эрмиона. — Это всё, что заботит парней? Кормак не спросил меня ни о чём, ни единого вопроса обо мне, нет, я лишь без остановки слушала про «Сто Великих Захватов Мяча в Исполнении Кормака Мак-Лаггена», пока — ой нет, он идёт! — Она бросилась прочь так быстро, словно телепортировалась: только что была тут, а в следующий миг скользнула между двух хохочущих ведьм и исчезла.

— Не видал Эрмиону? — минуту спустя спросил Мак-Лагген, продравшийся сквозь толпу.

— Увы, нет, — ответил Гарри и быстро отвернулся, чтобы присоединиться к Луне; он даже забыл, с кем она разговаривает.

— Гарри Поттер! — воскликнула профессор Трелони глубоким вибрирующим голосом, впервые его заметив.