хочет и меня поцеловать. Мы всё-таки живём в свободной стране. Я не сделал ничего плохого.

Гарри не ответил, притворяясь, что погружён в книгу, которую они, как предполагалось, должны были прочитать перед завтрашним уроком по Чарам («Квинтэссенция: Поиски»). Решив оставаться другом и Рону, и Эрмионе, он теперь львиную долю времени держал рот на замке.

— Я никогда и ничего не обещал Эрмионе, — бормотал Рон. — То есть, я собирался идти с ней на рождественскую вечеринку к Слизхорну, но она же никогда не говорила… просто как друзья… Я — независимый человек…

Гарри перевернул страницу «Квинтэссенции», понимая, что Рон за ним наблюдает. Рон всё бормотал, его голос едва слышался за громким треском огня в камине, хотя Гарри показалось, что он поймал слова «Крум» и «чего ей жаловаться» ещё раз.

Расписание Эрмионы был таким плотным, что у Гарри получалось нормально поговорить с ней только по вечерам, когда Рон, во всяком случае, так тесно пристраивался к Лаванде, что не замечал, что делает Гарри. Эрмиона отказывалась сидеть в гостиной, пока там был Рон, и Гарри обычно встречался с ней в библиотеке, откуда следовало, что беседовать им проходилось шёпотом.

— Он в полном праве целоваться с кем хочет, — сказала Эрмиона, пока библиотекарь, мадам Пинс, проверяла книжные полки позади них. — Мне до этого совершенно нет дела.

Она поставила своим пером точку над «и» так свирепо, что проколола дырку в пергаменте. Гарри не сказал ничего. Ему уже казалось, что его голос может скоро вообще исчезнуть, от неупотребления. Он нагнулся пониже над «Углублённым приготовлением зелий» и продолжил делать выписки о Вечнодействующих Эликсирах, иногда останавливаясь, чтобы разобрать полезные Принцевы дополнения к тексту Либатиуса Бораджа.

— Кстати, — сказала Эрмиона, после некоторого молчания, — Тебе следует быть осторожным.

— Давай больше не будем, — сказал Гарри голосом, немного хриплым после сорока пяти минут молчания, — Я не отдам эту книгу. Я от Принца-полукровки узнал больше, чем давали мне Снэйп или Слизхорн…

— Я не об этом твоём глупом так называемом принце, — Эрмиона бросила на книгу злой взгляд, словно та ей нахамила. — Я о том, что недавно слышала. Я заходила в туалет, перед тем, как пришла сюда, и там было с дюжину девиц, включая это Ромильду Вэйн, изобретавших, как бы подлить тебе любовного зелья. Они все надеются, что заставят тебя взять их на вечеринку к Слизхорну, и все они, похоже, накупили зелий у Фреда и Джорджа. А ихние зелья, между прочим, работают…

— Почему ты тогда их не конфисковала? — спросил Гарри, которому показалось необычным, что мания Эрмионы к соблюдению правил покинула её в такой критической ситуации.

— А они зелья с собой в туалет не взяли, — с презрением сказала Эрмиона — Они только обсуждали тактику. И поскольку я сомневаюсь, что Принцу-полукровке, — она одарила книгу ещё одним презрительным взглядом, — могло присниться противоядие от дюжины различных любовных зелий за раз, то я бы на твоём месте скорей пригласила кого-нибудь на вечеринку; тогда остальные перестанут надеяться, что им светит. Вечеринка завтра, они с отчаяния на всё готовы.

— Да никого я приглашать не хочу, — пробормотал Гарри, который по-прежнему старался думать о Джинни не больше, чем было необходимо, хотя она продолжала пробираться в его мечты такими тропинками, что Гарри искренне благодарил судьбу за неуменее Рона владеть Легалименцией.

— Ладно, тогда гляди, что ты пьешь, потому что Ромильда Вэйн, похоже, не шутила… — мрачно сказала Эрмиона, пододвинула длинный рулон пергамента, на котором писала задание по Арифмантике, и заскрипела пером. Гарри смотрел на неё, его мысли были где-то далеко-далеко.

— Постой, — проговорил он медленно. — Я думал, Филч запретил на круг всё, купленное в Волшебных Выкрутасах Висли.

— А когда кто-нибудь обращал внимание на Филчевы запреты? — спросила Эрмиона, не отрываясь от свого эссе.

— Но я думал, что совы обыскиваються. Как же эти девчонки умудрились пронести в школу любовное зелье?

— Фред и Джордж посылают им его замаскированным под духи и микстуру от кашля, — сказала Эрмиона. — Это входит в их услуги по рассылке.

— А ты много об этом знаешь.

Эрмиона одарила Гарри взглядом, который недавно испытало на себе его «Углублённое приготовление зелий».

— Это всё было на задней стороне бутылок, которые они летом показывали Джинни и мне, — сказала она холодно, — Я не подмешиваю зелья в чужие напитки… или притворяюсь, что подмешиваю — а это не лучше…

— Да, ну, в общем, не бери в голову, — быстро сказал Гарри. — Суть в том, что Филч обманут, так ведь? Девочки получают заказы, замаскированные под что-то другое! Тогда почему не мог Малфой принести в школу ожерелье…

— О, Гарри… только не надо опять…

— Постой, почему не надо?

— Пойми, — вздохнула Эрмиона, — Датчики Тайны обнаруживают проклятья, сглазы, маскирующие заклятия, так ведь? Их используют, чтобы найти тёмное волшебство и всякое там, что нужно для тёмной магии. Мощное проклятие, как в том ожерелье, они бы нашли в секунду. Но что-то, просто засунутое не в ту бутылку… к тому же, любовное зелье не тёмная магия и не яд…

— Легко тебе говорить, — пробормотал Гарри, подумав о Ромильде Вэйн.

— …так что отличить эту штуку от микстуры от кашля — задачка не для Филча, он не такой уж хороший волшебник, я сомневаюсь, что он вообще отличит одно зелье от другого…

Эрмиона замолчала на полуслове; Гарри тоже услышал: вдоль тёмных книжных полок сразу за ними кто-то шёл. Мгновение спустя из-за угла появилась, словно стервятник, мадам Пинс, лампа в её руке ровным светом освещала её впалые щёки, пергаментную кожу и длинный крючковатый нос.

— Библиотека уже закрыта, — сказала она, — проверьте, возвратили ли вы всё, вами взятое — что ты сделал с книгой, паршивый мальчишка?

— Она не библиотечная, а моя! — торопливо сказал Гарри, хватая со стола «Углублённое приготовление зелий», к которому мадам Пинс уже потянулась своей когтистой рукой.

— Испортил! — шипела она. — Осквернил, изгадил!

— Это — только книга, в которой сделаны заметки! — сказал Гарри, вырывая учебник.

Мадам Пинс, казалось, сейчас удар хватит; Эрмиона, торопливо засунув свои вещи в сумку, схватила Гарри за руку и выволокла из библиотеки.

— Она запретит тебе посещать библиотеку, если ты не будешь осторожен. Зачем ты вообще принёс эту дурацкую книгу?

— Эрмиона, это не моя вина, что у неё крыша поехала. Или, ты думаешь, она подслушала, как ты выражаешься о Филче? Я всегда думал, что между ними что-то есть…

— О, ха ха…

Наслаждаясь возможностью говорить, а не шептаться, они всю дорогу в общую гостиную, по пустынным освещённым лампами коридорам, обсуждали, действительно ли Филч и мадам Пинс тайно любят друг друга.

— Глупости, — сказал Гарри Даме-толстушке; это был новый, праздничный пароль.

— От вас слышу, — ответил портрет с плутоватой усмешкой, и качнулся, чтобы впустить их.

— Привет, Гарри! — сказала Ромильда Вэйн, не успел он пролезть в отверстие за портретом. — Водички не хочешь?

Эрмиона бросила ему через плечо взгляд «что-я-тебе-говорила'…

— Нет, спасибо, — быстро сказал Гарри. — Я не хочу.

— Ладно, тогда это возьми, — Ромильда всунула ему в руки коробку. — Шоколадные Котелки, у них там внутри огневиски. Мне их дедушка прислал, только я их не люблю.

— О — хорошо — большое спасибо, — сказал Гарри, который не мог придумать, что бы ещё сказать. — Эээ, я пойду, мне надо… — добавил он на ходу, устремляясь за Эрмионой